Black Lives Matter и системная дискриминация. Отвечаем на главные вопросы о расизме в США
Гибель афроамериканца Джорджа Флойда после задержания полицией спровоцировала протесты и беспорядки не только по всей Америке, но и за ее пределами. Акции против расизма проходят в странах Европы, в Австралии и даже на Тайване. Обвинения, выдвинутые всем четырем полицейским, участвовавшим в задержании Флойда, не помогли успокоить ситуацию. Протестующие требуют не только наказать виновных, но и покончить с расизмом, который до сих пор остается одной из главных проблем американского общества. Для того чтобы лучше понимать контекст происходящего, мы постарались ответить на самые главные вопросы о расовом неравенстве в США.
Я точно знаю, что рабство и сегрегацию в Америке отменили, тогда о каком расизме вообще речь?
Несмотря на то что черные и белые американцы имеют равные права, их повседневную жизнь трудно назвать одинаковой.
Читайте также
«Расизм — это пандемия».
В Нью-Йорке медики вышли на митинг в поддержку афроамериканцев
Согласно различным исследованиям, даже спустя более 150 лет после отмены рабства афроамериканцы продолжают сталкиваться с проблемами, которые серьезно влияют на их положение в обществе. В первую очередь это касается экономического неравенства.
Бюджет средней афроамериканской семьи в 10 раз меньше, чем бюджет белого домохозяйства (по данным за 2016 год, $17,150 против $171 тыс. соответственно). В США 20,8% чернокожего населения живет в нищете, в то время как среди белых за чертой бедности находится 8,1% (данные за 2018 год). Важно держать в уме, что белых граждан в США значительно больше — 76,5% от всего населения против 13,4%.
Как показало одно из исследований, резюме соискателей с англосаксонскими именами получают на 50% больше откликов, чем резюме с афроамериканскими именами. Зато у афроамериканцев в пять раз больше шансов оказаться в тюрьме и быть осужденным на более длительные сроки.
Читайте также
В США снова говорят о реформе системы здравоохранения.
Рассказываем почему
Даже эпидемия COVID-19 стала индикатором расового неравенства: число погибших от коронавируса афроамериканцев составило 23% от всех смертей. Согласно статистике, темнокожие жители США оказались наиболее уязвимой группой из-за частых случаев хронических болезней, таких как диабет, высокое кровяное давление и ожирение. К тому же афроамериканцам сложнее получить квалифицированную медицинскую помощь. По данным, которые приводит CNN, 9,7% темнокожих американцев не имеют медицинской страховки. Среди белых таких лишь 5,4%.
Экономический спад, вызванный карантином, также сильнее ударил по черному населению: афроамериканцы чаще теряли работу и оказывались в сложном финансовом положении. Около 61% латиноамериканцев и 44% опрошенных в мае чернокожих жителей США заявили, что они или кто-либо из членов их семьи были уволены или столкнулись с сокращением доходов. Среди белых таких — 38%.
Вы хотите сказать, что кто-то намеренно ущемляет афроамериканцев из-за цвета кожи?
Все не так просто.
Речь идет не о частных случаях проявления расизма (что тоже случается), а о том, что чернокожее население хуже интегрировано в общественные институты в целом. Это называется системный расизм. Его повсеместное существование в США признает бывший вице-президент и кандидат на пост президента от демократов Джо Байден.
В свою очередь экономический советник Дональда Трампа Ларри Кудлоу недавно заявил, что никакого системного расизма в Америке нет.
Читайте также
«Вы покидаете США». Как в центре Сиэтла появилась «автономная зона»
Что именно подразумевают под системным расизмом? Вот один из примеров: еще во времена расовой сегрегации американские инвесторы делили города на благоприятные и неблагоприятные зоны. В районы, где проживало работающее белое большинство, вкладывались деньги, там строилась инфраструктура, а банки охотно давали местным жителям займы. Одновременно в черных кварталах, где компактно проживали бедные и менее образованные потомки бывших рабов, ни о каких инвестициях речи и не шло.
Банки отказывались выдавать афроамериканцам кредиты, а агенты не продавали им недвижимость в белых районах.
В результате многие афроамериканцы десятилетиями живут в кварталах, которые так и остались серыми зонами. В США действует налог на собственность, из которого формируется бюджет местных школ, оплачиваются коммунальные сервисы и полиция. Жители бедных районов не владеют недвижимостью, а пользуются социальным жильем, следовательно, не платят налоги. Из-за этого местные школы переполнены и недофинансированы, в них почти нет учеников с другим социальным статусом и цветом кожи, в таких районах плохо работает общественный транспорт, чаще возникают проблемы с безопасностью из-за отсутствия полиции, меньше возможностей найти работу, так как крупный бизнес предпочитает открываться в других местах. Получается, родившийся и выросший в престижном районе белый американец, который ходил в хорошую школу, посещал дополнительные классы и рос в более безопасной среде, имеет больше шансов на благополучное будущее, чем его чернокожий ровесник.
Важно отметить, что не все в Америке согласны, что такой термин и явление, как системный расизм, вообще существует. Хотя даже в Белом доме недавно заявили, что не спорят с тем, что системный расизм в США не изжит.
Хорошо, но ведь в Америке был черный президент, разве это не значит, что у всех равные возможности?
Безусловно, сам факт того, что Барак Обама стал первым чернокожим президентом США, — прогресс, для страны, где еще полвека назад люди с разным цветом кожи не могли находиться рядом в одних и тех же заведениях. Однако, как пишет Би-би-си, кроме этого вклад Обамы в борьбу с расизмом оказался незначительным.
Читайте также
Трамп хочет признать «Антифа» террористами. Что нужно знать об этом движении
«Во времена Обамы мы наблюдали всплеск убийств безоружных чернокожих полицией. Тогда же и появилось движение Black Lives Matter («Жизни черных важны» — англ.)», — рассказала ТАСС активист, публицист и социальный работник из Нью-Йорка Фемениста Джонс.
Обама все же пытался проводить реформы. К примеру, благодаря ему появилась программа доступного медицинского страхования Obamacare, которая на треть снизила процент незастрахованных афроамериканцев. Президент также боролся с перенаселенностью американских тюрем, где большинство заключенных — черные. За период с конца 2009 до 2015 года число лиц, отбывающих сроки в федеральных исправительных учреждениях, сократилось на 5%. В 2011 году Белый дом выпустил разъяснение, которое позволяло школам и вузам использовать расовый критерий при приеме учащихся, чтобы сделать образование более доступным для ущемленных групп. Проще говоря, учебным заведениям рекомендовалось формировать контингент учащихся таким образом, чтобы в классах были представлены разные национальности и расы.
Но не обошлось и без проблем. Именно при правлении Обамы в 2014 году в городке Фергюсон (штат Миссури) произошли первые за 20 лет крупные выступления на расовой почве. Причиной волнений стало убийство белым полицейским безоружного афроамериканца Майкла Брауна, которому было 18 лет.
До этого такие же крупные по масштабам беспорядки случались разве что в 1992 году в Лос-Анджелесе, после того как очевидец снял на камеру жестокое избиение полицией афроамериканца Родни Кинга.
Читайте также
Беспорядки в городе Фергюсон в США
«Мы все так же сталкивались с дискриминацией в жилищной сфере, в области образования, занятости, правосудия и здравоохранения. Например, уровень материнской смертности среди чернокожих женщин в три раза выше, чем среди белых женщин. Проблемы сохраняются, и черный президент не слишком поменял общую картину, разве что Обама стал примером того, что люди все же могут принять афроамериканца в качестве лидера», — отмечает Джонс.
Подводя итоги, можно сделать вывод, что Обаме удалось влиться в американскую систему, но не изменить ее. То же самое можно сказать и об американской полиции, где, по данным на 2018 год, 13,3% сотрудников являлись афроамериканцами, что не спасает эту структуру от постоянных обвинений в расизме.
Кстати, о Black Lives Matter.
Что вообще это значит? Почему только жизни черных имеют значение, а не все жизни?Black Lives Matter (BLM) — это активистское движение, выросшее из хештега (#BlackLivesMatter) в соцсетях. Оно появилось после того, как дозорного из Флориды Джорджа Циммермана оправдали за убийство безоружного черного подростка Трейвона Мартина в июле 2013 года.
Активисты BLM считают, что темнокожие американцы находятся в постоянной опасности из-за предвзятого отношения со стороны государства и полиции. Поэтому, по их мнению, слоган All Lives Matter («Все жизни важны») не совсем корректен, так как уводит внимание от проблемы, с которой в большей степени сталкиваются именно афроамериканцы.
BLM стало широко известным в 2014 году, после смерти Эрика Гарнера, погибшего от удушающего приема, который к нему при задержании применил нью-йоркский полицейский. Случай с Гарнером во многом напоминает смерть Джорджа Флойда. Мужчина также кричал, что не может дышать, а видео его задержания спровоцировало протесты.
В том же году белый полицейский из Фергюсона застрелил Майкла Брауна. В обоих случаях стражи порядка не понесли уголовной ответственности, что вызвало негодование среди афроамериканцев.
Читайте также
Расовые бунты в США: из-за чего афроамериканцы выходили на улицы
Как говорится на сайте BLM, в настоящее время это глобальная организация, которая действует в США, Великобритании и Канаде. Своей основной миссией она называет борьбу с притеснением чернокожих как со стороны полиции, так и со стороны белых ультраправых групп.
Активисты движения вместе с исследователями и социологами представили специальную программу под названием «Нулевая кампания», где приводится десять предложений для сокращения насилия со стороны американской полиции. Кроме того, они занимаются сбором средств для пострадавших от расизма и работают над созданием различных образовательных программ.
Полиция США правда убивает безоружных афроамериканцев чаще, чем белых?
Согласно данным исследовательской группы Mapping Police Violence, у афроамериканцев в два с половиной раза больше шансов быть убитыми полицией, чем у белых.
По той же статистике, убитые полицией темнокожие граждане в 1,5 раза чаще, чем белые, оказываются безоружными.
В 2019 году 24% от числа всех убитых полицией были чернокожие. В 99% случаев в отношении правоохранителей не выдвигается никаких обвинений за случаи проведения задержаний с летальным исходом.
Если смотреть на фактическое число убитых, то белых окажется больше, но важно помнить, что темнокожие американцы составляют лишь 13% от всего населения страны. Таким образом, они в два раза чаще умирают от рук полицейских, чем белые. Согласно исследованию, проведенному в 2015 году, число убитых полицией афроамериканцев составляет 7,2 человека на миллион, в случае с белыми — это 2,9 на миллион.
Читайте также
Сытые бунты против расизма, или За что громят Европу?
К примеру, в округе Колумбия, где чернокожие составляют почти половину населения, афроамериканцы гибнут в 88% случаев конфликтов с полицией со смертельным исходом.
Только в 2020 году большую огласку получили несколько разных инцидентов, в результате которых безоружные афроамериканцы оказались жертвами правоохранителей.
Среди них — 26-летняя Бреона Тейлор, застреленная в своем собственном доме, куда полицейские без предупреждения ворвались в поисках наркотиков. Другим резонансным делом стала смерть 25-летнего Ахмада Арбери. Бывший полицейский застрелил юношу во время пробежки, так как решил, что Арбери пытался украсть что-то из его сарая. Позже произошел инцидент с Джорджем Флойдом, а несколько дней назад жертвой полицейских из Атланты стал безоружный афроамериканец Рейшард Брукс, оказавший сопротивление при задержании.
«Я не считаю, что у нас имеется проблема систематического расизма среди сотрудников правоохранительных органов по всей стране. Согласен ли я с тем, что отдельные сотрудники правоохранительных органов злоупотребляют своими должностными полномочиями? Да, безусловно», — заявил исполняющий обязанности министра внутренней безопасности страны Чед Вулф, высказав мнение о том, что подобные злоупотребления встречаются в любой профессии.
По данным ФБР, в 2016 году в США было арестовано 8,4 млн человек.
Среди них 5,8 млн — белые, 2,2 млн — афроамериканцы. За этот период времени афроамериканцы лидировали по арестам за намеренные и непреднамеренные убийства (4,9 тыс. афроамериканцев против 4,1 тыс. белых), грабежи (41,5 тыс. афроамериканцев против 33 тыс. белых), в остальных случаях белые оказывались арестованы чаще.
Что делают американские власти, чтобы решить проблему неравенства?
Американские власти стараются уделять внимание вопросам расового неравенства на разном уровне. Например, в Центрах по контролю и профилактике заболеваний США работает специальный департамент, который изучает проблемы со здоровьем у представителей расовых и этнических меньшинств. Эксперты занимаются вакцинацией в недофинансированных районах, выступают с лекциями, дают рекомендации врачам на местах.
Кроме того, правительство США направляет более $1 млрд на поддержку бизнес-проектов меньшинств. Белый дом выделяет средства на стипендии для малообеспеченных студентов, а также представителей африканских, азиатских, латиноамериканских, паназиатских или индейских сообществ.
Читайте также
Зарево пожаров расизма: почему полыхает Америка
Деньги черным университетам и колледжам поступают и от Министерства образования США. В стране действуют разные программы для обучения истории коренных народов, языкам коренных народов, а также для поддержки программ двуязычного образования. К тому же в США действовала так называемая позитивная дискриминация (Affirmative action), которая предполагает отдельные привилегии для представителей меньшинств в целях скорейшего преодоления неравенства. Эти программы, как правило, сосредоточены на доступе к образованию и занятости.
Однако концепция «позитивной дискриминации» вызывает неоднозначное отношение среди самих представителей меньшинств. Такие меры стали предметом рассмотрения многочисленных судебных дел и проверялись на соответствие конституции. К примеру, студенты азиатского происхождения жаловались, что университеты отдают предпочтение афроамериканцам только исходя из их расы. В 2018 году администрация Дональда Трампа отменила норму, введенную при президенте Обаме, согласно которой высшим учебным заведениям рекомендовалось использовать принцип «позитивной расовой дискриминации» при приеме абитуриентов.
При этом в Белом доме пообещали продолжить помогать меньшинствам.
Дмитрий Беляев
Теги:
КанадаСШАВеликобританияБеспорядки в США из-за смерти Джорджа Флойда
«Ты родился черным, и есть люди, для которых это проблема»: темнокожие люди о расизме в России
- Амалия Затари
- Би-би-си
Подпишитесь на нашу рассылку ”Контекст”: она поможет вам разобраться в событиях.
Автор фото, Personal archive
Подпись к фото,Рой Ибонга приехал в Брянск из Конго в 2017 году. До России он с расизмом никогда не сталкивался
На Россию не распространились охватившие Запад протесты Black Lives Matter, но не потому, что в стране нет расизма. Один из последних вопиющих случаев проявления расовой дискриминации произошел на этой неделе — рунет облетел ролик, на котором водитель «Яндекс.
Такси» в Брянске отказывается везти темнокожего.
Пострадавшим оказался 21-летний студент Брянского государственного университета (БГУ) имени Петровского Рой Ибонга. Снятый им ролик опубликовал паблик «Подслушано Брянск» во «ВКонтакте». Сидящий за рулем таксист говорит: «Если мне человек не нравится, я его не повезу, это мой автомобиль». На прямой вопрос Роя «Вы расист?» водитель отвечает: «Конечно, да».
Позже в «Яндекс.Такси» извинились перед Роем за поведение водителя. «Спасибо, что нашли возможность рассказать об этом недопустимом случае. Мне очень жаль, что вам пришлось столкнуться с таким», — написал ему представитель сервиса.
В тот же день, как сообщили СМИ, водителя отключили от сервиса. «Водителям, склонным к хамству и расизму, не место в «Яндекс.Такси», — заявили в компании.
Об инциденте Рой рассказал в своем «Инстаграме». В комментариях ему начали писать как слова поддержки, так и расистские оскорбления. Позже он закрыл свой аккаунт.
Некоторые пользователи соцсетей раскритиковали решение «Яндекса» отстранить таксиста от работы в кризис и призвали бойкотировать сервис.
Би-би-си поговорила с Роем и другими темнокожими жителями России о том, как часто они сталкиваются с расизмом и почему, по их мнению, Россию не затронули антирасистские протесты.
Рой Ибонга, 21 год, студент
Автор фото, Personal archive
«Один раз меня не пустили в кафе»
Я приехал в Россию в декабре 2017 года, чтобы учиться. Я выбрал Россию, потому что мне нравится эта страна, и у меня были знакомые, которые уже тут жили и учились. Учусь в Брянске, потому что у меня было приглашение от БГУ. Мне нравится тут жить и учиться, тут хорошо и спокойно.
С расизмом сталкиваются все африканцы, которые живут в Брянске. Если ты, например, заказал такси, если таксист приехал и увидел, что ты иностранец, он может просто уехать.
Этот случай с такси [попавший в СМИ] — не первый, это случается уже давно. В этот раз я просто снял это на видео и опубликовал, чтобы показать людям, как к нам относятся.
Здесь, в Брянске, такое происходит каждый раз. Мои друзья тоже с этим сталкиваются, но они не могут рассказать об этом, они молчат, потому что не говорят по-русски.
- Ксенофобия в России усилилась. Теперь больше всех не любят цыган
- «В Москве всем наплевать, как живут мигранты»
- Расистский скандал в РФС: Погребняку грозит дисквалификация за высказывание о темнокожих игроках
Пропустить Подкаст и продолжить чтение.
Подкаст
Что это было?
Мы быстро, просто и понятно объясняем, что случилось, почему это важно и что будет дальше.
эпизоды
Конец истории Подкаст
Один раз меня не пустили в кафе, это было в прошлом году.
Я пришел в кафе, а охранник мне говорит: вы не можете войти, вам нельзя. Я спрашиваю: почему нельзя? Он отвечает: вы не можете войти, потому что в прошлый раз тут были какие-то африканцы, которые подрались. Я говорю: а причем тут я? Я пришел посидеть, отдохнуть. Он говорит: нет. Я даже администратору позвонил, и тот тоже сказал, что в кафе мне нельзя.
На улице я с расизмом не сталкивался. Люди на тебя смотрят, но это все, что происходит.
Я не знаю, почему люди так к нам относятся. Может, потому что мы недавно приехали, и люди еще не привыкли нас видеть. Здесь очень мало темнокожих. Тут есть дискриминация, но, может, люди просто не знают, как к нам относиться. Я так думаю.
Я был в Москве, и между Брянском и Москвой есть огромная разница. Такое ощущение, что Москва это вообще другая страна. В Москве к темнокожим относятся очень хорошо, не как здесь. Там я никогда не сталкивался ни с какой дискриминацией.
«Я никогда не встречал, чтобы полиция в России била людей просто так»
Проблемы, которые происходят сейчас в США, есть там уже давно: то, как люди относятся к черным и белым, как полиция относится к темнокожим.
Это очень плохо. Я думаю, что в России нет протестов, потому что в России есть законы, и все боятся попасть в тюрьму. Потому что тут все знают, что если ты будешь так обращаться с человеком, то тебя за это посадят.
Здесь я никогда не встречал, чтобы полиция в России била людей просто так. Если они заподозрили, что у тебя что-то есть — наркотики или что-то еще плохое, — то они подойдут, но по-нормальному будут с тобой общаться. Я никогда не видел, чтобы полицейские в России били темнокожих. Лично я с российской полицией никогда не сталкивался, опыта общения с полицейскими в России у меня нет.
- Как полицейские выражают поддержку протестующим против расизма
Если я сталкиваюсь с какими-то проявлениями расизма, то просто ухожу и всё. А что еще делать? Я не знаю. Не надо быть агрессивным или еще что-то, лучше просто уйти. Потому что человек все равно ничего не поймет, он все равно будет всегда так к тебе относиться.
Я игнорирую это все, конечно, как еще на это реагировать… Но вообще это стресс в голове, ты начинаешь думать: почему я родился черным?
Я из Республики Конго и до России жил только в Конго. С расизмом я впервые столкнулся в России. Да, я это воспринимаю очень болезненно. А что еще думать? Ты родился черным, и есть люди, для которых это проблема. Не знаю, почему так. Ты выходишь на улицу, и все на тебя смотрят, как будто ты не человек. Это очень обидно, на самом деле.
Изабель Кастильо, 27 лет, менеджер по маркетингу
Автор фото, Personal archive
Я родилась в Южно-Сахалинске. Потом, после школы, уехала в Петербург учиться в университете, а сейчас живу и работаю в Москве.
Когда я жила в Южно-Сахалинске, в школьные годы то, что я темнокожая, чувствовалось каждый день и каждую минуту. В школе было очень много травли, потому что дети жестокие сами по себе.
Было очень тяжело каждый день с этим справляться, хотя моя школа была далеко не самая худшая, а даже наоборот — одна из лучших в городе, лицей с физико-математическим уклоном.
В школе я вообще не могла за себя постоять. Мои родители об этом особо не знали, потому что я им не рассказывала. У меня есть старший брат, и в школе он мне в этом плане помогал. Потому что иногда ситуация доходила до того, что ему приходилось за меня заступаться и драться.
Я мечтала уехать из города, потому что даже когда я просто шла по улице, на меня все оглядывались, смотрели мне вслед. Меня и моего папу постоянно разглядывали. Это очень неприятно, было очень сложно с этим жить.
Когда я переехала в Петербург, все стало гораздо лучше, там такого не было. Я вообще стала забывать о том, что я как-то отличаюсь от других людей. И в целом с проявлением какого-то расизма я снова столкнулась, уже когда закончила университет, начала работать и снимать квартиру.
«Только славянам»
Особенно с этим много было проблем в Москве. В Петербурге было проще, потому что там я находила жилье в основном через знакомых.
В Москве, когда ищешь с нуля, очень сложно. Во всех объявлениях все хотели сдать квартиру «только славянам».
Если в разговоре по телефону люди узнавали, как меня зовут, то даже прописка не могла стать для них гарантией того, что я платежеспособный человек. Приходилось идти на ухищрения, встречаться с людьми лично, чтобы они увидели, что я нормальный человек с нормальной работой и не превращу их квартиру в притон.
В детстве все это меня очень сильно задевало, потому что я не понимала, почему мои одноклассники так себя ведут. В подростковом возрасте мне очень хотелось уехать, каждый день был, как день сурка.
В более взрослом возрасте меня перестало это задевать. В этом плане очень помог университет. Там я совершенно перестала замечать, что как-то отличаюсь, начала работать над собой и понимать, что мое отличие — это мое преимущество, а не мой недостаток, как я считала раньше.
Сейчас я достаточно часто слышу какие-то шутки на тему того, что я темнокожая, но пропускаю их [мимо ушей].
У всех, с кем ты знакомишься, когда обстановка становится более неформальной, начинаются шутки. Сейчас я либо не реагирую на это, либо подхватываю, если понимаю, что в этой шутке нет зла. Потому что если каждый раз злиться, то никаких нервов не хватит.
«Мою маму объявили врагом народа»
Такое происходит из-за недостатка знаний у людей. У нас многонациональная страна, но с людьми не работают, никто не объясняет Васе из деревни, что такое многонациональная страна, что нас отличает и что объединяет.
У меня есть яркий пример — моя мама. Она русская, с Сахалина. С папой они познакомились в Киеве, когда он учился по обмену. Когда моя мама вышла замуж за папу, ее объявили врагом народа.
Это был СССР, 1985-1986 год. В университете ей начали ставить тройки, хотя она была круглой отличницей. Когда она рожала, у нее на следующий день был назначен экзамен — ей не разрешили его перенести. Ей не разрешили нормально защитить диплом.
Она была круглая отличница, но в дипломе у нее стоит тройка, потому что ей сказали, что выше тройки не поставят.
- «Эти чувства игнорировать нельзя». В Лондоне снесут памятники работорговцам
С тех пор сознание людей немного изменилось, люди стали путешествовать, но не все. Всё равно большая часть нашей страны не изучает мир, не изучает культуру. Те, кто нормально относится к темнокожим — у них есть образование, они путешествуют, они знают, что мир многообразен.
Я слежу за протестами в США, у меня там живут родственники и друзья, мы общаемся об этом. Во-первых, я очень восхищена тем, как люди отстаивают свои права. При этом мародерство, поджоги и прочее — это плохо. Это может даже в какой-то мере заслонять все, ради чего эти протесты затевались.
В России этого не происходит, потому что у нас нет лидера, который мог бы подхватить это и возглавить. И лозунг Black Lives Matter для Запада более актуален, чем для нас, потому что у нас нет столько темнокожих.
России больше свойственен расизм по отношению к людям из бывших советских республик. Те, кто мог бы протестовать, — это они, они не могут выйти на улицы, потому что многие из них нелегалы.
Максим Никольский, 24 года, журналист
Автор фото, Personal archive
Почему в России нет протестов?
Да, я слежу за протестами в США. Я симпатизирую протестующим, я понимаю их и уважаю их право на публичное выражение своего мнения на улице. Что касается того, что происходит после заката — поджогов, грабежей и так далее, — это другой разговор.
Почему протесты не происходят в России? На мой взгляд, тут несколько причин. Во-первых, тема полицейского насилия в России не так ярко выражена и не так сильно присутствует в широком общественном дискурсе. Даже если посмотреть, как освещается тема превышения полицейскими своих полномочий, то ею занимаются достаточно специализированные СМИ с узкой аудиторией, их не читает все российское общество.
Вторая причина, мне кажется, связана с особенностями полицейских систем в России и в Штатах. Если в США полиции в принципе дано достаточно большое количество прав с точки зрения применения насилия к гражданам, в России этих прав полицейским официально не дано. Поэтому в США часто происходят истории, когда полицейские угрожают гражданам физическим насилием, стреляют в них, стоят коленями у них на шее и так далее.
- Тысячи людей в разных странах мира вышли на акции против расизма и произвола полиции
В России же большинство пыток и других проявлений того, что мы называет полицейским насилием, происходит тайно и никогда не попадает на видео, и мы узнаем об этом только из рассказов очевидцев или потерпевших. А картинка играет очень большую роль. Даже если мы посмотрим на применение полицией силы во время разгона протестов в Москве, — как только появляются фото, сразу же возникает широкий общественный резонанс.
Третья причина, как мне кажется, заключается в том, что Россия очень редко в плане протестов оказывается солидарна с другими странами Запада. По этой же причине здесь не проходили Fridays for Future Греты Тунберг. Потому что те проблемы, которые актуальны для Запада, для нас, как правило, не очень актуальны.
«Косо смотрят, отсаживаются в метро«
Сталкивался ли я с расизмом в Москве? Да, сталкивался. Как правило, это такой casual racism (бытовой расизм) — он не несет в себе ярко выраженной расовой ненависти, как это происходит, например, в США, у которых есть наследие рабства, не исчезнувшее до сих пор. Это такой расизм в повседневной жизни — косо смотрят, отсаживаются в метро. Но каких-то серьезных проявлений расовой ненависти по отношению ко мне я не замечал. Во всяком случае, во взрослом возрасте.
Был один случай, когда меня отказались обслуживать в баре. Этому нет оправдания, безусловно. Но это был правый бар.
Я пришел туда, заказал пиво. И бармен просто посмотрел на меня и сказал: нет. И ушел. Но второй бармен меня обслужил. Это был скорее единичный инцидент. Больше это косые взгляды, отсаживание в метро, достаточно надоедливые вопросы. То, что делает твою жизнь немного сложнее, но на ее качество не влияет.
Мне приходилось за свою жизнь путешествовать по разным регионам России, и я честно могу сказать, что нигде не встречал откровенно негативного отношения к людям другой национальности или другого цвета кожи. Лично я не испытывал серьезного дискомфорта в других городах и регионах.
- Почему я протестую? Ответы участников акций против расизма в США
Более того, в прошлом году я был в длительной командировке на Северном Кавказе, в Дагестане. И там я, с точки зрения чувства комфорта, связанного с моей внешностью, чувствовал себя немного комфортнее, чем в Москве.
Люди там гораздо более приветливые и меньше внимания уделяют твоей внешности, чем в крупных городах (я говорю про сельскую местность — я был в горах, не в Махачкале).
Вопреки стереотипам, сельские и провинциальные жители зачастую относятся к людям иной внешности более терпимо и с большим пониманием, чем мы привыкли об этом думать. Но я могу говорить только за Северный Кавказ.
Я сталкивался с расизмом в школе — в младшей и средней. И это оставило на мне достаточно большой отпечаток. Я учился в школах на окраинах Москвы, и там расизм, безусловно, был. В том числе это исходило не только от детей, но и от родителей, которые так своих детей воспитывали.
После одного из инцидентов, когда моя мама пришла на родительское собрание и пожаловалась, что меня оскорбляют из-за внешности, родители тех, кто оскорблял, ей ответили: ну вы же сами виноваты, вы родили такого ребенка.
В старшей школе я перешел в достаточно элитный лицей, и там была совсем другая атмосфера, гораздо более либеральная. Там были дети и — самое главное — родители с куда более широким и открытым сознанием. Там я чувствовал себя гораздо более комфортно, и там я смог раскрыться как человек и как личность.
И никто никогда не поднимал тему, что я внешне могу как-то отличаться. Все зависит от места и от людей вокруг тебя.
«Основная проблема в России — это casual racism«
В детстве меня это, конечно, задевало. Я зачастую не хотел идти в школу. С возрастом это уходило. Сейчас меня некоторые вещи могут задевать, конечно. Например, я до сих пор помню прекрасный момент на журфаке, когда я придерживал девушке дверь, и кто-то за моей спиной сказал: о, на журфаке МГУ появился черный дворецкий.
Такие вещи могут задевать, но в общем и целом сейчас уже намного меньше. Потому что я научился принимать себя, я научился принимать все, что во мне есть, как достоинства, понял преимущества своей внешности.
Основная проблема в России — это casual racism, и его причиной часто становится необразованность. Я искренне считаю, что в 80-90% случаев люди, которые как-то меня задевали, делали или говорили что-то, что я считаю неприемлемым, не со зла, а потому что у них такое воспитание.
Насколько они повидали мир, настолько они понимают мир.
В целом я так и отношусь к людям, которые через полминуты после знакомства спрашивают, откуда я, и другие подобные вещи. Или называют меня «экзотикой». Я научился на это не обижаться, делать так, чтобы меня это не задевало. И я правда считаю, что нечего из-за этого сильно расстраиваться.
Но я искренне надеюсь, что с дальнейшей интеграцией России в мировое сообщество со временем эти проблемы сойдут на нет, главное, чтобы у нас вместе с этим не появилось этого институционального расизма, который есть в странах Запада.
Камилла Огун, 21 год, российская баскетболистка, выступает за подмосковный клуб «Спарта энд К»
Автор фото, Personal archive
Я слежу за протестами в США с самого начала. И следила за всеми этими вопиющими убийствами. Я отношусь хорошо именно к протестам как к митингу, потому что я тоже как бы в недоумении, и для меня — шок то, что происходит с темнокожими людьми в Америке, все эти расистские выходки со стороны власти меня просто убивают изнутри.
Но я против грабежей, поджогов имущества. Это уже выходит за рамки дозволенного. Но я за то, чтобы люди выходили и отстаивали свои права, в которых их правда ущемляют. Мы все люди и мы все равны.
Я думаю, что в России не проходят протесты против расизма, потому что в тех странах, где они проходят, темнокожих людей все-таки больше.
Конечно, у нас есть такая же проблема, но все-таки не в такой степени, как в других странах, в которых сейчас проходят протесты. Во-вторых, в России все всегда замалчивается, мы привыкли замалчивать проблемы.
Я, конечно же, сталкивалась с расизмом, особенно в детском возрасте — дети все жестокие. Особенно в Старом Осколе, когда в городе темнокожих можно было пересчитать по пальцам одной руки.
Мне еще немного повезло, потому что у меня был достаточно толерантный класс, и мы прошли большой путь вместе с самого детского сада, они все были привыкшие. Но остальные в школе называли меня очень обидными словами.
Это был расизм, да, меня оскорбляли, осуждали.
Невоспитанное любопытство
Когда я переехала в Москву играть в московский клуб, мне было 12 лет. Расизма точно стало меньше. В Москве я больше сталкивалась не с расизмом, а с каким-то невоспитанным любопытством. Типа: «А ты что, из Африки?», еще что-то, такие неприятные вопросы. Для многих такие вопросы даже не кажутся обидными.
В основном я либо отвечаю с сарказмом, либо игнорирую. Потому что не вижу смысла отвечать таким людям. Ничего я не буду им доказывать и рассказывать, мне кажется, это бесполезно. Были пара случаев, когда я переспрашивала: вы считаете этот вопрос приличным, адекватным? А люди отвечали: а что такого?
В баскетбольных клубах уже привыкли, что есть темнокожие девушки, и расизма как такового там, как правило, нет. Но когда ты выступаешь за [российскую] сборную, то всегда какие-нибудь комментарии в пабликах: а это точно русская, вы ничего не перепутали? У людей какой-то смех вызывает то, что темнокожая девочка играет за Россию.
- Какие памятники хотят снести активисты Black Lives Matter? И почему?
Я думаю, что для того, чтобы справиться у нас в стране с расизмом, надо с детства прививать толерантность к другим национальностям. Максимально убрать слово «негр» из лексикона, особенно из лексикона родителей, когда они рассказывают детям о других нациях.
И надо правильно с самого детства рассказывать, что их называют «афроамериканец» или «темнокожий». Мы — темнокожие, и по-другому нас не надо никак называть. Мы не негры.
Проблема в том, что люди не видят в этом проблемы. Они считают, что это нормально, что у нас в России так и называют. Разговаривала недавно со взрослым человеком, и он употребил слово «негритоски». И говорит: ну, у нас так принято, мы с детства так называли. У нас такое воспитание просто в России, что это считается нормой.
В детстве это все очень сильно задевало. Я прям парилась.
Я прям думала: почему так? Чем старше становилась, тем проще относилась. Сейчас вообще все равно, если честно.
Мне кажется, в детстве всегда всё принимаешь близко к сердцу. Ты не понимаешь, почему так, почему не по-другому. Когда я стала взрослей, я нашла ответы на вопросы, и все встало на свои места.
Почему я? Почему у меня другой цвет кожи? Почему на это все обращают внимание? Почему меня обзывают? Я же ничего не сделала. Ответы простые: я поняла, что дело не во мне, а в окружении. В людях, которые рядом со мной.
Алена Эль-Хуссейн, 25 лет, лингвист
Автор фото, Personal archive
Я родилась в Москве. Наверно, я сталкивалась с расизмом, да. Насколько меня это угнетало? Скорее, не так уж и сильно. Но тот факт, что мой облик, может быть, был для местной культуры не совсем привычен, то да, это было.
Я ощущала, что выделяюсь, либо — что меня выделяют. Было ли это всегда оскорбительно? Нет, не всегда.
Были разные ситуации, но они случались не так часто.
Очень редко бывало такое, что кто-нибудь говорил что-то типа «черная». В основном это были какие-то совсем не образованные люди. Разные были ситуации, бывало неприятно. Но чаще какие-то стычки были связаны с моей личностью, а не с моим цветом кожи, если честно. Хотя, безусловно, «шоколадки» и так далее, это все было.
«Тесак в былые времена жил в моем районе»
Но вообще есть ощущение того, что людям просто дико воспринимать [темнокожих], особенно в каких-то местах за пределами Москвы. Я, например, была в Новгородской области, и там люди со мной фотографировались. Это трудно назвать агрессивным расизмом, это какая-то просто проблема.
[Неонацист] Максим Марцинкевич (Тесак — Би-би-си) в былые времена жил в моем районе, и да, я боялась встретить на районе кого-то из неонацистов, но я вообще пугливая. Когда я была подростком, Тесак уже вроде сидел, но много историй было, и было страшно.
Для меня тема протестов в США является очень острой, поскольку я там живу. Сейчас я в России, но живу на две страны, последний раз была в США в прошлом году.
Важно понимать ,что Америка — это другая страна, там другие процессы. В Америке есть определенный политический и социальный уклад, который на самом деле очень нуждается в новом этапе. Это касается не только прав темнокожих, это касается всей капиталистической системы в целом.
Поэтому реакция, которая там происходит, совершенно не удивительна, потому что люди там подавлены определенной системой, которая с российской системой не имеет ничего общего.
- Смерть Джорджа Флойда. Три факта, которые объясняют, чем недовольны протестующие в США
Расизм в США идет еще с колониальных времен. Сейчас кто-то из афроамериканцев просто озлоблен на белое население, а кто-то уже вглядывается в проблему капитализма и американской идеи.
Американская идея — в капитализме, и расизм — это лишь вытекающее из нее. В этом и проблема.
«Реальный расизм в России — в отношении людей из Средней Азии»
В России другая ситуация. Русские мужчины или женщины порой чувствуют себя американскими белыми колонизаторами — «я белый человек». Незнание истории может вести к какому-то ощущению превосходства, которое притянуто за уши.
Обычно это просто смешно, к этому трудно относиться серьезно. Потому что не имеет под собой какого-то особого притеснения. Может быть, я к этому так отношусь, потому что лично меня это не задевает и лично мне это никак не перекрывает воздух.
Все-таки страна в другой ситуации, чтобы меня лично как-то ущемлял этот расизм. Может быть, в Америке он бы меня и ущемлял, если бы я там сейчас оказалась. Именно черный расизм в сторону темнокожих.
Но это все-таки ситуация не нашей страны. Не в нашей стране было рабство африканцев.
Это не может задевать тут, потому что это другая история.
Мне кажется, что расизм есть в России, но по отношению не к темнокожим, которых тут не так много, а скорее к другим нациям. К людям из Средней Азии, например, в сторону которых проявляется реальный расизм. И почему в России нет протестов на эту тему — очень интересный вопрос.
Понятно, что люди могут не воспринимать кого-то из других стран, смотреть на них как на диковинку, но это все, наверно, от необразованности.
А вот расизм, который действительно есть, который реально является проблемой и который реально подавляет людей, которые здесь живут — это расизм в отношении приезжих из Средней Азии.
Это проблема, которую надо решать уже давно. И, возможно, протестов в России нет, потому что общество не совсем созрело, чтобы обратить на это внимание.
Американская расовая и этническая политика в 21 веке: осторожный взгляд вперед
Курс американской расовой и этнической политики в ближайшие несколько десятилетий будет зависеть не только от динамики внутри афроамериканского сообщества, но и от отношений между афроамериканцами и другие расовые или этнические группы.
И то, и другое трудно предсказать. Ключевой вопрос в черном сообществе касается разворачивающихся отношений между материальным успехом и привязанностью к американскому политическому устройству. Незаметным в этнических отношениях является то, как растущая сложность этнических и расовых коалиций и вопросов политики, связанных с этнической принадлежностью, повлияет на политическое поведение афроамериканцев. Что делает предсказание таким трудным, так это не отсутствие четких закономерностей в обеих областях. Есть. Но нынешние паттерны сильно политически заряжены и, следовательно, очень изменчивы и зависят от выбора многих людей.
Материальный успех и политическая привязанность
Сегодня в Соединенных Штатах есть процветающий, хотя и несколько разреженный черный средний класс. По обычным меркам дохода, образования или рода занятий по крайней мере треть афроамериканцев можно отнести к среднему классу по сравнению с примерно половиной белых. Это поразительное — возможно, исторически беспрецедентное — изменение по сравнению с началом 1960-х годов, когда чернокожие наслаждались «извращенным равенством» почти однородной бедности, в условиях которой даже самые обеспеченные чернокожие редко могли передать свой статус своим детям.
И наоборот, глубина бедности среди беднейших чернокожих сопоставима только с продолжительностью ее существования. Таким образом, сегодня существует большее неравенство между верхней пятой и нижней пятой частью афроамериканцев в отношении доходов, образования, виктимизации в результате насилия, профессионального статуса и участия в избирательной политике, чем между верхней и нижней пятой частью белых американцев.
Наблюдатель с Марса может предположить, что черный средний класс будет очень доволен своим недавним и резким повышением статуса, а постоянно бедные черные будут разочарованы и огорчены своей неизменной или даже ухудшающейся судьбой. Но сегодняшние афроамериканцы из среднего класса выражают «ярость», как это ни парадоксально, росла вместе с их материальными владениями. В 1950-х и 1960-х годах обеспеченные афроамериканцы часто сталкивались с меньшей расовой дискриминацией как в целом, так и в своей жизни, чем бедные. Бедные и малообразованные чернокожие с большей вероятностью, чем богатые или хорошо образованные чернокожие, соглашались с тем, что «белые хотят подавлять черных», а не помогать им или просто оставить их в покое.
Но к 19Чернокожие 80-х с низким статусом воспринимали меньшую враждебность белых, чем их коллеги с более высоким статусом.
Недавние данные подтверждают большее недоверие богатых афроамериканцев к белому обществу. Больше чернокожих с высшим образованием, чем чернокожих, бросивших школу, считают, что это правда или может быть правдой, что «правительство преднамеренно расследует действия чернокожих выборных должностных лиц, чтобы дискредитировать их», что «правительство преднамеренно следит за тем, чтобы наркотики были легко доступны для чернокожих бедняков». районов, чтобы причинить вред чернокожим», и что «вирус, вызывающий СПИД, был преднамеренно создан в лаборатории, чтобы заразить чернокожих». В 1995 В опросе Washington Post, когда его спросили, является ли «дискриминация основной причиной экономических и социальных бед, с которыми сталкиваются чернокожие», 84 процента чернокожих из среднего класса по сравнению с 66 процентами чернокожих из рабочего класса и бедных слоев населения согласились.
Как ни странно, сегодня большинство бедных и рабочих афроамериканцев по-прежнему привержены тому, что Гуннар Мюрдал назвал «великим национальным предложением» американского вероучения. Это изменение; в 1960-х более обеспеченные, чем бедные, чернокожие соглашались с тем, что «дела становятся лучше… для негров в этой стране». Но, вопреки логике и истории, с 19Бедные афроамериканцы 80-х были гораздо более оптимистичны в отношении возможного успеха следующего поколения их расы, чем богатые афроамериканцы. Они с большей вероятностью согласятся с тем, что мотивация и тяжелая работа ведут к успеху, и часто испытывают трогательное удовлетворение своими собственными успехами или успехами своих детей.
Предположим на мгновение, что эти два паттерна: «больше добиваться успеха и меньше получать от него удовольствие» для богатых афроамериканцев и «оставаться под чарами великого национального внушения» для бедных афроамериканцев, сохраняются и становятся еще сильнее. Это наводит на ряд вопросов для политических акторов.
Поистине беспрецедентно, когда новая успешная группа американцев становится все более и более отчужденной от господствующей политики по мере того, как она достигает все большего и большего материального успеха. Единственным исключением, отмечает Дэвид Мэйхью, являются владельцы плантаций Южной Каролины в 1840-х и 1850-х годах. Эта разочарованная группа возглавила сепаратистское движение; что могут сделать озлобленные и богатые ресурсами афроамериканцы? В этом месте аналогия ломается: действия сепаратистов не имели оправдания, в то время как у чернокожих представителей среднего класса есть веские причины сильно разочаровываться в постоянных, хотя и незаметных, расовых барьерах, с которыми они постоянно сталкиваются. Если все более и более успешные афроамериканцы все больше и больше убеждаются в том, что Орландо Паттерсон называет «гомеостатическим… принципом… системы расового господства», расизм подавляется в одном месте только для того, чтобы с новой силой возникать в другом – расовые взаимодействия в политическая арена будет полна напряженности и антагонизма в течение следующих нескольких десятилетий.
В этом случае, по иронии судьбы, это может быть неизменная вера чернокожих рабочего класса в великое национальное предложение, которое придает стабильность расовым столкновениям американцев. Если большинство бедняков и афроамериканцев из рабочего класса по-прежнему будут больше заботиться об образовании, рабочих местах, безопасных сообществах и достойных домах, чем о расовой дискриминации и антагонизме как таковых, они могут обеспечить противовес на социальной арене политической и культурной ярости черный средний класс.
Родственные книги
Сделано в Африке
Кэрол Ньюман, Джон Пейдж, Джон Рэнд, Абебе Шимелес, Монс Сёдербом и Финн Тарп
Но если бы эти закономерности поменялись местами, вернув нас к образцам 1960-х годов, возникли бы совсем другие политические последствия и вопросы. Например, вполне возможно, что Соединенные Штаты приближаются к благоприятному «переломному моменту», когда достаточное количество чернокожих занимают видные должности, что белые больше не сопротивляются их успеху, и черные чувствуют, что американское общество иногда приспосабливается к ним, а не всегда наоборот.
Эта точка ближе, чем когда-либо в нашей истории, просто потому, что никогда раньше не было достаточно успешных черных, чтобы белые могли их приспособить. В этом случае неравенство в богатстве между расами будет уменьшаться по мере накопления капитала чернокожими руководителями. Необходимость в позитивных действиях уменьшится, поскольку результаты SAT чернокожих студентов станут напоминать результаты белых с аналогичными доходами. Потребность в мажоритарно-миноритарных избирательных округах уменьшится, когда белые обнаружат, что их может представлять черный представитель.
Но что насчет другой половины возврата к образцу убеждений 1960-х годов, когда бедные черные не доверяли белым и состоятельным черным и не видели особых причин верить в то, что традиционные политические институты на их стороне? Если бы эта точка зрения вернулась в полную силу среди людей, для которых сейчас характерно широкое владение огнестрельным оружием и изоляция в сообществах с ужасными школами и небольшими возможностями трудоустройства, в следующий раз действительно мог бы произойти пожар.
Можно, конечно, представить себе еще две модели: и богатые, и бедные афроамериканцы теряют всякую веру, или и богатые, и бедные афроамериканцы вновь обретают веру в то, что американское кредо можно претворить в жизнь. Соответствующие политические последствия нетрудно различить. Я хочу сказать, что нынешние обстоятельства афроамериканцев необычны и, вероятно, нестабильны. Политическое участие и политический выбор в течение следующих нескольких десятилетий определят, почувствуют ли богатые афроамериканцы, что их нация позволит им пользоваться всеми социальными и психологическими преимуществами своего материального успеха, а также откажутся ли бедные афроамериканцы от нации. который отвернулся от них. Сегодняшняя расовая политика слишком сложна, чтобы допустить преобладание какой-либо тенденции, направленной на равенство и вежливость или направленной против них. Выбор политических лидеров и реакция граждан находятся в открытом доступе.
Профессор — правительство, Гарвардский университет
Этнические коалиции и антагонизмы
Америка снова стала нацией иммигрантов, о чем нам напоминает длинная серия недавних газетных статей и политических анализов.
С 1990 года в столичном регионе Лос-Анджелеса проживало почти миллион жителей, в районе Нью-Йорка — почти 400 000, а в районе Чикаго — 360 000 — почти все от иммиграции или рождений до недавних иммигрантов. Большинство самых быстрорастущих городов страны находятся на западе и юго-западе, и их рост объясняется иммиграцией. Более половины жителей Нью-Йорка — иммигранты или дети иммигрантов. Как эти демографические изменения повлияют на расовую политику?
Прогнозы показывают, что доля американцев, которые не являются ни белыми, ни черными, будет продолжать увеличиваться, причем резко в некоторых регионах. К 2030 году белые станут составлять меньшую долю от общей численности населения нации в целом, и их абсолютная численность начнет уменьшаться. Черное население, составляющее сейчас немногим более 13 процентов, будет расти, но медленно. Однако число латиноамериканцев вырастет более чем вдвое: с 24 миллионов в 1990 году до почти 60 миллионов в 2030 году (при отсутствии полного изменения иммиграционного законодательства).
Доля азиатов также удвоится.
Особенно преобразятся несколько штатов. К 2030 году население Флориды, по прогнозам, удвоится; к тому времени его белое население, которое сейчас примерно в семь раз больше, чем черное или латиноамериканское население, будет только в три или четыре раза больше. А сегодня из 30 миллионов калифорнийцев 56 процентов белые, 26 процентов латиноамериканцы, 10 процентов азиаты и 7 процентов черные. К 2020 году, когда население Калифорнии может вырасти на целых 20 миллионов человек (10 миллионов из них — новые иммигранты), прогнозируется, что только 35 процентов ее жителей будут белыми; 40% будут латиноамериканцами, 17% азиатами и 8% чернокожими.
Эти демографические изменения могут оказать менее сильное влияние на расовую политику США, чем можно было бы ожидать. Например, доля белых избирателей намного выше, чем доля белого населения в таких штатах, как Калифорния и Флорида, и эта диспропорция, вероятно, сохранится в течение нескольких десятилетий.
Во-вторых, некоторые города, штаты и даже целые регионы останутся в значительной степени незатронутыми демографическими изменениями. Таким образом, расовая и этническая политика ниже национального уровня будет довольно разнообразной, и даже в национальном правительстве расовая и этническая политика будет размытой и ограниченной по сравнению с политикой в государствах, особенно пострадавших от иммиграции. В-третьих, большинство латиноамериканских и азиатских иммигрантов стремятся выучить английский язык, стать американцами и быть менее изолированными от этнических сообществ, поэтому их базовая политическая структура может не сильно отличаться от политики коренных американцев.
Наконец, нет явных расовых или этнических различий по многим политическим вопросам; линии разлома лежат в другом месте. Например, в опросе Washington Post 1995 года, упомянутом ранее, белые, черные, латиноамериканцы и азиаты продемонстрировали одинаковый уровень поддержки действий Конгресса по ограничению налоговых льгот для бизнеса (менее 40 процентов), сбалансированию бюджета (более 75 процентов), реформам.
Medicare (около 55 процентов) и снижение подоходного налога с населения (около 50 процентов). Несколько больше различий существовало в поддержке реформирования системы социального обеспечения (около 75 процентов поддержки) и ограничении позитивных действий (около трети). Единственным вопросом, который серьезно разделил участников опроса, было увеличение ограничений на аборты: 24 процента поддержки среди американцев азиатского происхождения, 50 процентов поддержки среди латиноамериканцев и 35 процентов и 32 процента поддержки среди белых и черных соответственно. Другие опросы показывают аналогичный уровень межэтнической поддержки предложений по сокращению преступности, сбалансированию федерального бюджета или улучшению государственного школьного образования.
Но когда политические споры и политические решения выстраиваются, как это часто бывает, в рамках, допускающих конкуренцию между расовыми или этническими группами, картина выглядит совсем по-другому. Афроамериканцы в подавляющем большинстве случаев (82 процента) описывают свою собственную группу как ту, которая «сталкивается с наибольшей дискриминацией в Америке сегодня».
Трое из пяти американцев азиатского происхождения согласны с тем, что чернокожие сталкиваются с наибольшей дискриминацией, как и половина белых. Но латиноамериканцы разделились поровну (42 процента против 40 процентов) по вопросу о том, присуждать ли афроамериканцам или самим себе эту сомнительную награду. Та же картина проявляется и в более конкретных вопросах о дискриминации. Чернокожие неизменно чаще замечают предубеждение против своей расы, чем против других, в обращении со стороны полиции, изображении в СМИ, системе уголовного правосудия, продвижении на руководящие должности и возможности получить ипотечные кредиты и кредиты. Латиноамериканцы разделены между черными и их собственной группой по всем этим вопросам, в то время как белые видят примерно столько же дискриминации по отношению ко всем трем небелым группам, а азиаты различаются по этим вопросам.
Возможно, самым красноречивым индикатором грядущей сложности расовой и этнической политики является опрос Национальной конференции 1994 года, в ходе которого представителям четырех основных этнических групп задавались вопросы о том, какие другие группы имеют больше всего и меньше всего общего с их собственной группой.
Согласно опросу, белые больше всего похожи на черных, которые мало похожи на белых. Чернокожие больше всего похожи на латиноамериканцев, а те — меньше всего. Латиноамериканцы чувствуют больше всего общего с белыми, у которых с ними мало общего. Американцы азиатского происхождения больше всего похожи на белых, которые меньше всего похожи на них. Каждая группа бежит за другой, которая убегает от нее. Если эти результаты сохранятся в политической деятельности, то американская расовая и этническая политика в 21 веке будет, мягко говоря, интересной.
Отношение к тем или иным вопросам политики еще яснее показывает нестабильность расовых и этнических коалиций. Латиноамериканцы поддерживают сильные формы позитивных действий больше, чем белые и азиаты, но иногда меньше, чем черные. В опросе 1995 года белые гораздо чаще, чем черные, азиаты и латиноамериканцы, полностью соглашались с тем, что Конгресс должен «ограничить позитивные действия». Но обратное убеждение — что Конгресс не должен ограничивать позитивные действия — получило значительную поддержку только у афроамериканцев.
По данным различных опросов, чернокожие всегда чаще поддерживают позитивные действия в отношении чернокожих; чернокожие и латиноамериканцы часто соглашаются с более слабой, хотя и все же большинством, поддержкой позитивных действий для латиноамериканцев, и все группы согласны с отсутствием сильной поддержки позитивных действий для азиатов. Экзит-поллы по предложению 209 Калифорниизапрет позитивных действий показал, что 60 процентов белых избирателей, 43 процента азиатских избирателей и чуть более четверти чернокожих и латиноамериканских избирателей поддержали запрет.
То, что может показаться потенциальной коалицией между черными и латиноамериканцами, скорее всего, рухнет, как и антагонизм между черными и белыми, если проблема переместится с позитивных действий на иммиграционную политику. Данных слишком мало, чтобы делать какие-либо выводы, особенно по американцам азиатского происхождения, но латиноамериканцы и, вероятно, азиаты больше поддерживают политику поощрения иммиграции и предлагают помощь иммигрантам, чем афроамериканцы и белые.
Недавний национальный опрос, проведенный Princeton Survey Research Associates, показывает, почему афроамериканцы и белые похожи друг на друга и отличаются от латиноамериканцев в своих предпочтениях в иммиграционной политике: все без исключения они ощущают влияние иммиграции на такие вещи, как преступность, занятость, культура, политика. , а качество школ — быть менее благоприятным, чем у латиноамериканцев.
Использование возможностей
На данный момент мы можем только догадываться о том, как сложная политика расовой и этнической конкуренции и создания коалиций соединится с не менее сложной политикой черного отчуждения среднего класса и бедной черной маргинальности. Это чисто политические вопросы; экономические и демографические траектории просто задают условия для множества политических возможностей, начиная от ассимиляции и заканчивая расовой и этнической холодной войной. Я заканчиваю только предложением о том, что для расовой и этнической вежливости существует больше возможностей, чем мы иногда думаем, потому что большинство политических вопросов затрагивают групповые границы, но для достижения этой вежливости потребуется крайне маловероятное сочетание сильного лидерства и деликатных переговоров.
Роль расизма в ХХ веке США
Эссе, 2015
7 страниц, класс: BA
М Д
Мерве Ешилце (автор)
Выдержка
РОЛЬ РАСИЗМА: 20 ВЕК, США
В простейшей форме расизм — это идеология, разделяющая людей по их убеждениям, культурному происхождению, цвету кожи и расе. Считается, что расовая дискриминация — это своего рода умонастроение, которое всегда будет из-за того, что между обществами существует много различий.
Когда речь заходит о расовой дискриминации, на ум должен прийти вопрос: «Откуда она берет свое начало?». Во-первых, считается, что она началась в 15 веке и дошла до середины 19 века. Причиной рабства можно считать несправедливую систему дешевой рабочей силы и колониализм, поэтому расизм является следствием африканского рабства. Согласно этой идее, рабы должны были работать и жить на своих хозяев без претензий, поэтому их рассматривали как людей второго сорта, чтобы им не давали приспособиться к повседневной жизни и девенам бок о бок с белыми людьми на публике.
защищать превосходство белых. Они нацеливались на афроамериканцев, которые проявляли хоть какое-то уважение к белым людям. Однако главное в том, что чернокожих избивали или пытали, даже если они ничего не делали белым.
Другая точка зрения на расовую дискриминацию афроамериканцев заключается в том, как подчеркивает Ричард Фрейзер (1953), что все дело в превосходстве.
Рабы находились в худшем экономическом положении. Постепенно белое рабовладельческое общество выстроило цветную стену: презирать следует не способ производства рабов, а раба, что причина, по которой черная кожа была признаком раба, заключалась в том, что она была прежде всего признаком человеческая неполноценность. Таким образом, классовая проблема рабства усложнилась и запуталась вопросом о цвете. Рабы, будучи эксплуатируемым социальным классом, в извращенном мышлении господствующего общества стали еще и низшей расой. («Борьба негров и пролетарская революция», параграф 9.).
Как сказано в цитате, отделять, использовать людей в рабство только из-за их цвета кожи — это деструктивный менталитет, созданный белой расой, и такая ситуация, к сожалению, является результатом капитализма и системы дешевой рабочей силы.
Единственной причиной возникновения расизма является не только капитализм и система дешевой рабочей силы, но и афроамериканцы, проживающие в Соединенных Штатах, сильно пострадали от правительства, некоторых расистских групп и различных общественных мероприятий. Расизм против афроамериканцев, который постоянно растет и наносит ущерб людям, даже сегодня не может быть разрешен из-за событий 20-го века.
Кто-то может возразить, что белая высшая раса приносит пользу США. По мнению сторонников, белизна в США может принести чистоту и идеологию национализма. Таким образом, порядок может быть достигнут в обществе. В частности, в середине 20-го века превосходство белых стало известно как христианские действия против афроамериканцев, так что это движение поддерживало сообщество WASP (белые англосаксонские протестанты). По мнению англосаксов, создание арийской расы действительно необходимо, поскольку арийские расы рассматриваются как символ чистого, высокого уровня благосостояния, развитого общества.