Кто и когда придумал белорусов. Рецензия на книгу «Взлет и падение белорусского национализма»
После Первой мировой белорусский национализм достиг немыслимых успехов благодаря своему прифронтовому положению. Совсем скоро, уже к началу 1930-х, он был разгромлен с обеих сторон фронта по той же причине
Белорусов чаще других обвиняют в том, что их нация искусственная и придуманная. Это обвинение, с одной стороны, верно, а с другой – лишено смысла, потому что придуманы были все нации – просто в разное время и при разных обстоятельствах. Именно эти обстоятельства начального этапа строительства белорусской нации описывает Пер Андерс Рудлинг в своей книге «Взлет и падение белорусского национализма, 1906–1931».
Как видно уже из названия книги, белорусский национализм действительно появился поздно даже по меркам не самых передовых западных окраин Российской империи. Но это опоздание не помешало ему в итоге добиться своей главной цели – создать собственное национальное государство.
Две главные причины столь неожиданного успеха, которые выделяет Рудлинг, универсальны и работают не только для Белоруссии. Первая сводится к тому, что лучшее подспорье в создании новых наций – это линия фронта. А вторая – что национальная идея может казаться сколь угодно эфемерной и далекой от реальности, но уже одно то, что она сформулирована, делает ее чрезвычайно живучей.
Слабости и достоинства
Белорусский национальный проект рождался непросто, отставая на несколько десятилетий от соседних украинского или литовского. Больше всего проекту мешало то, что ему было почти не за что зацепиться ни в прошлом, ни в современности поздней Российской империи.
Разные племена будущих литовцев могли не понимать наречия друг друга, но явные отличия от того, на чем говорят соседние славяне, позволяли легко создать чувство общности. Куда сложнее было выделить белорусский язык в море славянских диалектов, которые плавно перетекали из одного в другой – от польского на западе до русского на востоке.
С религиозной общностью тоже не получилось. Грекокатолическую церковь на землях будущей Белоруссии отменили еще при Николае I, в 1839 году – задолго до появления первых белорусских будителей. Местным жителям приходилось выбирать или католицизм, или православие, причем обе конфессии четко ассоциировались с другими национальными проектами – польским и русским.
Для придания исторической легитимности белорусской нации можно было бы обратиться к Великому княжеству Литовскому, существовавшему когда-то на этой территории. Большую часть и населения, и элиты в этом феодальном государстве составляли восточные славяне, а в качестве письменного языка использовали старорусинский, который при желании легко окрестить древнебелорусским. Но соседние племена балтов успели сорганизоваться раньше и присвоили слово «Литва» себе, а вместе с ним и Вильнюс, великих князей и многовековую историю государственности.
Но больше всего мешало то, что в отличие от украинцев или литовцев ни одна из частей будущей белорусской нации не оказалась внутри границ соседних конкурирующих империй.
В последние десятилетия XIX века, когда поток идей и публикаций на украинском шел в Российскую империю из австрийской Галиции, а на литовском – из Восточной Пруссии, будущие белорусы были вынуждены соблюдать имперский запрет публиковаться на местных наречиях.
Хотя нельзя сказать, что местные жители особенно переживали из-за таких запретов. Эти земли были одной из наименее промышленно развитых и урбанизированных частей Российской империи. Если кто тут и жил в немногих городах, то это польские землевладельцы, русские чиновники и еврейские торговцы и ремесленники. И только в последнюю очередь – выходцы из близлежащих деревень, которым было совсем не до патриотических журналов и кружков национальной культуры.
В результате белорусское национальное движение появляется только после революции 1905 года, когда имперским властям пришлось снять многие запреты против местных национализмов. Его лидерами становятся редкие выходцы из белорусских деревень, кому довелось попасть в учебные заведения в крупных городах империи, часто далеких от Белоруссии.
Там они сталкиваются с украинскими, литовскими, прочими националистами и решают, что тоже имеют право придумать что-то свое.
Это свое они выразили в издании нескольких журналов пока еще на нестандартизированном белорусском языке и появлении первой политической партии – Белорусской социалистической Громады. Что-то вроде эсеров с легкой национальной спецификой, которая, впрочем, не мешала партии иметь главным приоритетом интересы местных крестьян, а не националистическую повестку.
К началу Первой мировой войны во всей Российской империи набиралось всего несколько тысяч человек, осознающих себя белорусами. С точки зрения белорусских националистов, это должно быть печально, но из сегодняшнего дня понятно, что именно эта слабость дала белорусскому национализму немало позитивных черт.
Например, белорусский национализм чуть ли не единственный во всей Восточной Европе, в классический нарратив которого не входит антисемитизм. Белорусы почти не жили в городах, поэтому им не надо было конкурировать с городскими евреями и придумывать для этой конкуренции идеологические обоснования.
То же самое можно сказать и о том, что в белорусском национальном строительстве до Первой мировой не участвовали конкурирующие империи. С одной стороны, отсутствие имперской поддержки замедлило его развитие. С другой – помогло в будущем избежать глубоких расколов внутри белорусской нации и позволило не превращать антирусский, антипольский или антинемецкий нарратив в базовые принципы национальной идентичности.
Кто первым объяснит
В начале ХХ века белорусский национализм был настолько мирным и малочисленным, что вполне мог бы остаться в истории маргинальным и эпизодическим явлением, как, скажем, национализм мазуров – польскоязычных протестантских жителей Восточной Пруссии. Но от безвестности белорусов спасла Первая мировая война и нерасторопность Российской империи.
В 1914 году ни в Российской империи, ни вообще в Европе не было ни одной школы с преподаванием на белорусском языке. К декабрю 1917 года таких школ было уже 1300, а в них училось 73 тысячи детей. Эти школы открыли по распоряжению генерала Людендорфа в той части Белоруссии, которую к концу 1917 года заняли немецкие войска.
То есть Германия во время тяжелейшей войны на два фронта и без предварительного плана смогла найти достаточно ресурсов, чтобы организовать в Белоруссии систему довольно массового начального образования на белорусском языке. Если бы Российская империя в мирное довоенное время открыла там такое же количество школ на русском языке, то дальнейшая история региона, скорее всего, пошла бы совсем по-другому. Но у Петербурга не оказалось ни желания, ни ресурсов, чтобы объяснить безграмотным белорусским крестьянам, кто они такие и к кому должны испытывать политическую лояльность, поэтому во время войны это им объясняли уже совсем другие люди.
Немцы собирались использовать белорусский национализм не против русских, а против поляков. Но это было уже не важно – основы национальной инфраструктуры были созданы, а дальше закатать такие вещи обратно почти невозможно. Национальные идеи очень быстро овладевают массами, особенно если эти массы – первое поколение грамотных и не отягощены родительскими знаниями о мире.
В ноябре 1917 года, когда в еще не занятой немцами части Белоруссии проводили выборы в Учредительное собрание, за белорусских националистов проголосовало всего 160 человек из 35 тысяч. Чуть позже, в декабре, на первом Всебелорусском конгрессе в Минске белорусские националисты так и не смогли собрать 900 участников, как планировали, поэтому вынуждены были снизить кворум до пятисот.
В марте 1918 года избранная этим конгрессом Рада объявила себя правительством независимой Белоруссии, не имея никаких реальных инструментов управления, кроме милости немецких войск. Но и это было не так важно, потому что люди в Раде прекрасно понимали, что в деле национального строительства символы часто оказываются намного сильнее реальности.
Первое белорусское государство, в отличие от украинского, литовского или польского, не стали признавать даже немцы. Белорусская народная республика (БНР) существовала только на бумаге и в головах небольшой группы людей. Но в конечном счете этого оказалось достаточно.
В БНР не было почты, но были собственные марки – с названием страны, надписями на белорусском и прочими национальными символами. Там не было своей армии, полиции и пограничников, но были нарисованные на карте границы, которые мало чем отличаются от нынешних. Там не было почти ничего из реальных государственных институтов, но были флаг, герб, гимн и истории о белорусском национальном характере.
Эфемерная БНР просуществовала всего несколько месяцев, растворившись в воздухе в конце 1918 года вместе с поражением Германии в войне. Но благодаря ее пустым прокламациям о белорусском национализме узнали в Москве и Варшаве, и когда в 1919 году на этой территории началась советско-польская война, каждая из сторон была готова поддержать появление белорусской нации, чтобы использовать ее против соперника.
Нация на экспорт
Первоначально у большевиков не было специальных планов для белорусов, многие в руководстве партии даже были уверены, что такой нации не существует. Но БНР и война с Польшей убедили руководство в Москве, что создание отдельной Белорусской Советской Социалистической Республики может очень пригодиться для победы над поляками и вообще экспорта революции на Запад.
А дальше, по заветам рисорджименто, создав пускай советскую, но Белоруссию, нужно было создавать для нее белорусов. Белорусская коренизация – один из самых стремительных проектов национального строительства в истории. Начав почти с нуля, всего за несколько лет она добилась поразительных успехов.
В 1929 году в республике осталась всего одна чисто русскоязычная газета и ни одного журнала. В 94% школ обучение было на белорусском – всего за 15 лет до этого ни одной белорусской школы вообще не было. К 1928 году белорусов обеспечили всей пирамидой системы образования на белорусском языке, переведя на белорусский университет в Минске. Хотя еще в 1925 году в этом университете было всего два преподавателя, знающих белорусский, и лишь 40% студентов считали себя белорусами. Эти пропорции быстро изменились – пришлось или выучить язык, или попрощаться с работой/учебой.
Школьная программа на белорусском, словари, научная лексика, Белорусская академия наук, госаппарат, работающий на белорусском, – все это было создано всего за несколько лет.
А главное – нацию обеспечили собственным историческим нарративом, героическим и многовековым. Белорусские национал-коммунисты с помощью идей более ранних будителей выстроили непрерывную прямую белорусской истории на тысячелетие назад. Полоцкое княжество, Великое княжество Литовское, восставший против царизма Калиновский и апогей всего процесса – образование БССР.
Среди старых большевиков почти не было белорусов. Белорусизацию проводили выходцы из дореволюционных левых кругов, которые примкнули к новой власти, увидев возможность воплотить в жизнь свои левонационалистические идеалы. Во второй половине 1920-х годов к ним постепенно присоединятся почти все лидеры белорусского национального движения, которые вернутся в СССР из Польши и Литвы, очарованные успехами белорусизации.
Мнение и предпочтения местных жителей в процессе учитывали в последнюю очередь. По итогам войны советско-польская граница прошла намного восточнее, чем надеялись большевики, и поначалу БССР была совсем маленькой, примерно как нынешняя Минская область.
Для повышения жизнеспособности республики в 1924 году к ней присоединили Витебск и Могилев, а в 1926 году – Гомель.
Даже советская этнография, заточенная на борьбу с великорусским шовинизмом, затруднялась определить, на диалекте какого языка говорят крестьяне в этих областях – русского или белорусского. Но партия решила, что там живут русифицированные белорусы, поэтому можно присоединять. До присоединения в Витебске и Гомеле на белорусском говорили около 5% жителей, а после им дали всего несколько месяцев, чтобы перевести весь госаппарат на белорусский.
Для советского руководства не было секретом, что местные жители недовольны передачей и многие из них вообще не понимают нового белорусского языка, основанного преимущественно на западнобелорусских диалектах. Но прямым текстом сообщалось, что внешнеполитические соображения тут важнее народного недовольства.
Прифронтовой детерминизм
В отличие от СССР Польша, тоже получившая в свой состав немало потенциальных белорусов, не собиралась помогать им этот потенциал реализовать.
Наоборот, польские власти видели в белорусах самый подходящий материал для полонизации. Поэтому белорусские школы активно закрывали, а многим белорусам годами не давали польское гражданство, чтобы они не голосовали на выборах.
Но и в Польше геополитическая логика работала на белорусский национальный проект. Правых белорусов активно поддерживала Литва, которая надеялась, что они помогут ей отобрать у Польши Вильнюс. Левых – Советский Союз с его воссоединением белорусской нации в БССР и экспортом революции в Европу.
В начале 1920-х годов благодаря литовской поддержке в Польше даже был создан и вооружен белорусский повстанческий отряд из нескольких сотен человек. Правда, поначалу команды в нем все равно приходилось отдавать на русском, а для значительной части состава понадобились экспресс-курсы белорусского языка.
Крестьян привлекала не столько национальная, сколько левая повестка, поэтому СССР удалось добиться большего, чем литовцам. На пике левая партия Белорусская рабоче-крестьянская Грамада насчитывала под 150 тысяч человек, притом что почти все ее руководство параллельно состояло в Компартии Западной Белоруссии – структуре, организованной и финансируемой Москвой.
После госпереворота Пилсудского в 1926 году и установления авторитарного режима польское государство начинает действовать более эффективно и пространство для местных национализмов быстро сужается. Белорусские партии разогнали, СМИ закрыли, а активисты отправились или в польскую тюрьму, или в Минск, который становится главным центром белорусской культурной жизни.
К концу 1920-х белорусский национализм начинает тревожить и Москву. СССР постепенно переходит от веры в экспорт мировой революции к режиму осажденной крепости, а тут, у самой уязвимой границы, националисты-попутчики сомнительной надежности заправляют целой республикой. В начале 1930-х практически все лидеры белорусского национального движения будут уничтожены – и те, кто имел глупость вернуться из Европы, и те, кто был с большевиками с самого начала.
После Первой мировой белорусский национализм достиг немыслимых успехов благодаря своему прифронтовому положению. Совсем скоро, уже к началу 1930-х, он был разгромлен с обеих сторон фронта по той же причине.
Слабость или гражданственность
Однако 15 лет национального строительства невозможно отменить. Ускоренная смена поколений, быстрое распространение грамотности и урбанизация сделали белорусизацию необратимой. К тому же советская власть имела претензии к недостаточно лояльным деятелям, а не к самому проекту Белорусской ССР.
Национальность «белорус» институциализировали и сделали наследственной, республике сохранили формальные атрибуты государственности, собственную правящую номенклатуру и даже включили в ряды основателей ООН. К распаду Союза страна уже будет обеспечена очень многим из необходимого для независимого государства – прежде всего, миллионами людей, которые считают себя белорусами.
Можно сказать, что белорусский этнический национализм получился намного слабее, чем в соседней Украине, Польше или Прибалтике. Националисты, наверное, скажут это с сожалением. Но слабый этнический национализм – это недостаток разве что для национальных будителей рубежа XIX–XX веков.
А в XXI веке все работает иначе.
Благодаря своей «слабости» и «запоздалости» белорусский национализм получился уникальным в Восточной Европе. Он не агрессивен, далек от антисемитизма и прочей ксенофобии и не содержит одержимости мифологизированными обидами из далекого прошлого, которые до сих пор не позволяют выстраивать конструктивные отношения с соседними странами.
Что плохого в «слабости» белорусского национализма, которая позволяет белорусам ставить социально-экономические вопросы выше, чем вопросы чистоты языка, веры, крови? При такой сложной истории сильный этнический национализм мог бы привести к тому, что жители Гродно ненавидели бы жителей Гомеля за то, что те неправильные белорусы, и наоборот. А все вместе они могли бы ненавидеть русских, поляков, литовцев. Учитывая геополитическое положение Белоруссии, такой сильный национализм скорее подрывал бы, а не укреплял белорусскую государственность.
Благодаря редкому стечению обстоятельств белорусам удалось выработать невиданную в Восточной Европе вещь – национализм, в котором гражданского гораздо больше, чем этнического.
Опросы подтверждают, что белорусы ассоциируют себя прежде всего с государством, а не с кровью, религией, местом рождения. То есть это открытая, инклюзивная нация, и когда Лукашенко называет Белоруссию восточноевропейской Швейцарией, Минские переговоры по Донбассу тут не единственное основание.
К сожалению, книга Рудлинга не переведена на русский язык. И на белорусский тоже. Зато в сети можно найти негативные отзывы на нее белорусских националистов, недовольных тем, что автор препарирует их национальный проект без должного пиетета. Одна из самых непонятых и недооцененных стран Восточной Европы пока такой и останется – даже для собственных националистов.
следующего автора:
- Максим Саморуков
Фонд Карнеги за Международный Мир и Московский Центр Карнеги как организация не выступают с общей позицией по общественно-политическим вопросам. В публикации отражены личные взгляды авторов, которые не должны рассматриваться как точка зрения Фонда Карнеги за Международный Мир.
«Украинский и белорусский языки реально существовали до СССР или были русским языком, испорченным селянами жаргоном – «мовой»?» — Яндекс Кью
Популярное
Сообщества
На них были написаны известные книги?
Иностранные языкиЛингвистика+3
Анонимный вопрос
·
375,0 K
Ответить3УточнитьПервый
Анна Коношенкова
История
29
Лингвист, германист, славист, популяризатор глаголицы. Интересуюсь языкознанием, историей… · 2 апр 2021
Русский, украинский и белорусский языки входят в группу Восточнославянских языков и произошли из древнерусского языка. Считается, что разделение этих трёх разговорных народно-диалектных языков произошло приблизительно в XIV веке.
Так как Украина и Беларусь долгое время не имели собственной территории, то и языки эти испытывали самое разное влияние.
Например, ещё во времена Киевской Руси на формирование белорусского языка оказывали влияние говоры древних радимичей, дреговичей, смоленских и полоцких кривичей а, кроме того, близость балтийский племён.
Украи́нский язык за свою историю также ощутил на себе влияние соседей — в его случае это русский, беларусский, польский, словацкий, румынский, а также турецкий во времена своего влияния XVII-XVIII вв. и немецкий в XX в.
Во времена, когда территории Украины и Беларуси входили в состав ВКЛ, принято говорить о западнорусском языке. На нём было написано множество текстов самого разного содержания.
Памятники с более яркими белорусскими чертами относят к числу памятников старобелорусского языка. Среди них варианты так называемого Литовского Статута (1529, 1566, 1588 гг.). летописи Авраамки и Быховца, Баркулабовская летопись, переводная Александрия, переводные повести о трех королях, о Тристане и др.
С XVI века по письменным источникам можно также установить появление «украинского комплекса», то есть разговорная украинская речь начинает сказываться на особенностях письма на западнорусском.
В 1517 г, в Праге белорусский первопечатник Франциск Скорина из Полоцка издаёт первую белорусскую печатную книгу («Псалтырь»).
В конце XVIII Беларусь становится частью Российской Империи, и с XIXв. можно говорить о появлении собственно белорусского литературного языка — в печати выходят собрания белорусского фольклора и первые произведения литературы («Тарас на Парнасе» К. Вереницына, «Энеида навыворот» В. Равинского, произведения Г Чечота, В. Дунина-Марцинкевича и др.).
Новый украинский литературный язык, развивающийся на народной языковой основе, тоже начинает возникать на рубеже между XVIII и XIX вв. Первым создателем произведений на литературном украинском языке, повторяющих разговорный язык, считают И. П. Котляревского, и его первым произведением является «Энеида» написанная в 1798 году.
Стоит также отметить, что существуют гипотезы независимого происхождения этих языков, которые исходят из того, что древнерусский язык являлся исключительно литературным языком. Таким образом, согласно этой теории, русский, белорусский и украинский языки не связаны между собой исторически, а каждый отдельно происходит из праславянского языка.
Андрей Ткачук
17 июля 2021
обратил внимание на несколько неточностей в ответе. Исторический факт( округляем до 50) — Москве 850 лет, Киеву -… Читать дальше
Комментировать ответ…Комментировать…
Саша Мотор
Предпринимательство
215
Предприниматель.
Я за логику и справедливость. · 29 авг 2021
Кратко: ближе всего к древнерусскому нынешние украинский и белорусский, современный русский менее похож на древний русский. Это связано с тем, что правила «московского» русского изменялись несколько раз для придания «официальности» языку. А также тем, что «московский» русский вбирал в себя много иностранных слов. Белорусский и украинский говоры вобрали в себя меньше… Читать далее
стас курильчик
15 сентября 2021
может но это были диалекты
Комментировать ответ…Комментировать…
Первый
Лексиконы языков мира
-5
27 июн 2021 · lexicons.ru
Отвечает
Игорь Гаршин
Еще в XIX веке российскими языковедами украинский язык считался диалектом, а белорусский — наречием, но к тому времени они уже были отдельными языками.
Комментировать ответ…Комментировать…
Андрей Ларионов
Топ-автор
40,3 K
пользователь TheQuestion. · 14 авг 2019
> были всего лишь испорченным селянами русским языком, жаргоном — «мовой» Все языки (как минимум одной языковой семьи, а возможно и разных) — «всего лишь испорченные» языки. https://ru.wikipedia.org/wiki/Индоевропейские_языки Читать далее
13,4 K
Андрей Бренок
3 апреля 2020
Господин задавший вопрос забыл,что селяне портили деревенский язык,85 % населения в начале 20 века России это деревня.
Комментировать ответ…Комментировать…
Виктор Вьюн
6
Писатель, журналист. Интересны темы: история, география, литература · 22 мар 2021
Украинский, белорусский и русский языки реально существовали не только до СССР, но даже до появления Российского (Московского) царства, не говоря уж о Российской империи.
Саша Мотор
29 августа 2021
С точки зрения «древнебелорусов», сами себя они считали русскими. Да и языки были взаимно понятны, просто говоры… Читать дальше
Комментировать ответ…Комментировать…
Первый
Евгений Бердников
16
Лингвист. Инженер. РГФ. Интересы: историческая лингвистика, социолингвистика, изменения… · 3 окт 2020
Конечно, существовали, начиная с XII-XIV в.в. Эти языки — результат самобытного развития древнерусского языка (праязыка) и никакого отношения, за исключением заимствований и ряда адстратных явлений, к современного русскому языку не имеют.
Grog’n’Frog
24 октября 2020
По вашей логике олбанский язык (письменный между прочим) следует называть реальным языком?
Занавес
Комментировать ответ…Комментировать…
Анатолий Демянюк
240
теория пассионарности, лингвистика и гаплогруппы · 11 янв 2022
Всякая зона экспансии какого либо праязыка со временем начинает распадаться на локальные говоры, диалекты, а по мере накопления персональных отличий распадается на отдельные языки. Образуется некая этнолингвистическая непрерывность всё более расходящихся и дробящихся между собой этнолингвистических единиц. Примерами такой зоны являются австралийские или папуасские языки… Читать далее
Комментировать ответ…Комментировать…
Степанюк Григорий
1,1 K
Авиатор.
Всю жизнь лечил самолёты (46 лет). Интересуюсь смежной техникой и некоторыми… · 20 сент 2021
Украинский язык похож на древне славянский. Украинский язык поддерживали австрийцы, когда западная «украина» была в составе австро венгерской империи. Украинский язык поддерживали поляки, чтобы отколоть эти земли от Российской империи. Украинский язык появился в 1914 году, благодаря професору Грушевскому. Австрийцы подкупили его, чтобы создал украинскую мову. Во… Читать далее
Комментировать ответ…Комментировать…
Первыйменара карапетян
-4
Репетитор, преподаватель, лингвист. Мама. · 28 авг 2021
Я преподаю французский. И пока французскому королю не понадобился свой «личный» национальный письменный язык, французский, а не латынь, языка толком и не было. С Украиной и Белоруссией происходит, по сути, то же самое, только 500 лет спустя.
Leonid
10 января 2022
Т.е. до этого короля французы говорили на хорошей латыни, а тут пришел король, и по его приказу откуда-то взялся… Читать дальше
Комментировать ответ…Комментировать…
Первый
Леонид Дановский
122
Пенсионер, философия, образ жизни · 4 окт 2020
На белорусском была написана «Песня про зубра» М. Гусовского. Франциск Скарына напечатал библию на белорусском языке. Белорусский одно время был принят при польском дворе.
Саша Мотор
29 августа 2021
«Песнь про Зубра» написана на латыни, переводы на белорусский появились в 20 веке. Библия Скорины написана вполне… Читать дальше
Комментировать ответ…Комментировать…
Перевод на белорусский — Ivextrans
— язык белорусской нации.
Это один из трех восточнославянских языков, на котором говорят в Беларуси и ее окрестностях.
История:
Современный белорусский язык значительно развился от своих ранних корней, диалектов древнерусинского (общевосточнославянского), на котором говорили на территории Великого княжества Литовского, Руси и Жемайтии.
Вариант русинского языка, который считается старобелорусским, стал официальным языком канцелярии и судов Великого княжества до 1696 г. Все документы Литовской метрики (весь архив Государственной канцелярии Великого княжества ) и Статуты Великого княжества Литовского написаны на этом языке. На старобелорусском языке фактически была напечатана первая Библия на одном из восточнославянских языков — достижение Франциска Скорины. XVI век был золотым веком Беларуси: многие школы действовали, а религиозные споры между православными, католиками, протестантами и евреями велись с помощью печатных станков, а не насилия. Многие белорусы были людьми эпохи Возрождения, получившими образование в университетах Западной Европы или Литовском университете в Вильнюсе, основанном в 1579 г..
После серии войн, известных в польской истории как Всемирный потоп, белорусское население сократилось вдвое, частично из-за смертей, а частично из-за политики депортации квалифицированных ремесленников и рабочих в Россию российской оккупационной армией.
Особенно опустошительной была 13-летняя война (1654–1667). При этом большинство городов было сожжено, почти все школы закрыты, а оставшихся образованных людей привлекала польская культура. К 1696 году язык высших слоев общества перешел на польский, после чего последовала смена официального языка. Белорусский использовался как крестьянами, так и дворянами, желающими выразить свое сочувствие простому народу.
К 16 веку термин «руски» («русский» или «русинский» на латыни) продолжал относиться к языку, на котором говорят в современной Украине и Белоруссии, а не к языку Московии (современных русских).
После разделов Польши (1772–1796 гг.) территория Беларуси вошла в состав Российской империи. В отличие от Украины, в Беларуси исторически не было сильного националистического движения. Во времена Речи Посполитой образованные люди Беларуси были склонны идентифицировать себя с Польшей, а сегодня некоторые видные деятели заявлены как Польшей, так и Беларусью по своей национальности.
В последнее время население Белоруссии склонно идентифицировать себя как близкого соратника России (если не считать себя русским впрямую).
Одной из причин такой ситуации является статус меньшинства белорусскоязычных жителей городов – центров традиционной культуры. Например, по Императорской российской переписи 1897 г. в белорусских городах с населением более 50 000 человек только 7,3% респондентов указали белорусский как родной язык (критерий определения национальности для целей переписи). Такое положение дел во многом способствовало восприятию белорусского как «деревенского», «необразованного» языка.
В 19 веке и в начале 20 века по-белорусски писали очень немногие, крестьяне были в основном неграмотными, а горожане предпочитали русский, польский или идиш. Тем не менее существовало незначительное движение за возвращение к белорусскому языку; это было важно в кругу друзей Адама Мицкевича.
25 марта 1918 года белорусы провозгласили независимость Белорусской Народной Республики, но она была недолгой и не смогла удержаться независимой.
Официальным языком всего общения в БНР был белорусский. В 1918–1919 гг. Советы взяли под свой контроль белорусские земли и создали Белорусскую ССР. В 1920-е годы началась кампания белорусизации, как части всесоюзной кампании «коренизации» и возрождения национальных культур. Некоторые административные и юридические дела стали вестись на белорусском языке и было напечатано большое количество книг на белорусском языке видных белорусских писателей и публицистов: Якуба Коласа, Янки Купалы, Змитрока Бядуля, Максима Богдановича и многих других. Велись активные дискуссии о стандартизации языка.
Беларусизация застопорилась и даже пошла вспять, начиная с 1930-х годов. Сотни людей были расстреляны или отправлены в Сибирь. Орфографическая реформа 1933 года явно «русифицировала» белорусские орфографические правила. В 1938 году русский язык стал обязательным предметом во всех советских школах. Последним ударом стала школьная реформа 1958 года, когда родители получили право выбирать язык обучения для своих детей.
После этого все больше людей стали отдавать своих детей в русскоязычные школы, а количество белорусскоязычных школ стало сокращаться.
При Советах также была ликвидация белорусского среднего класса между 1917 и 1941 годами Коммунистической партией; в Куропатах (пригород Минска) НКВД убило около 100 000 человек. Многие тысячи людей были отправлены в концлагеря (ГУЛАГ) или переселены в Сибирь. Около 400 белорусских писателей были репрессированы в ходе антинационалистических кампаний, начавшихся примерно в 1929 году и завершившихся во время Великой чистки.
Интерес к белорусскому языку возродился в конце 19 века80-е годы во время перестройки. В 1990 году белорусский язык стал единственным официальным языком Белорусской ССР, после чего последовала вторая кампания белорусизации. «Закон о языках», ратифицированный 26 января 1990 г., предусматривал к 2000 г. полный перевод всей административно-официальной документации страны на белорусский язык. Однако белорусизация была полностью остановлена после избрания Александра Лукашенко в 1994 г.
Также в В 1995 году прошел референдум, который, в том числе, приравнял русский язык с белорусским. В настоящее время в Беларуси во все возрастающих масштабах происходит русификация, и правительство не оказывает никакой поддержки белорусскому языку. В этой связи следует отметить тот факт, что официальный сайт Президента Беларуси (www.president.gov.by) работает на двух языках: русском и английском (по состоянию на 2005 г.).
В советское время белорусский язык воспринимался многими носителями языка как сельский и крестьянский, в отличие от русского как современного и городского языка. Этот образ в глазах общественности несколько изменился за годы независимости Беларуси: некоторые воспринимают его как язык молодой формирующейся городской элиты. Тем не менее, нынешняя политика русификации рассматривается некоторыми как серьезная угроза, которая в конечном итоге может привести к исчезновению белорусского языка в Беларуси.
Крупнейший центр белорусской культурной деятельности на белорусском языке за пределами Беларуси находится в польском воеводстве Белосток, где давно проживает белорусское меньшинство.
У вас есть запрос или просто вопрос?
Напишите нам, мы свяжемся с вами в кратчайшие сроки.
Польское ливское наследие в Латгалии: слияние славянских этнолектов в балто-славянском пограничье
Ананиева Наталья. 2009 г.. Балтийские заимствования в польском говоре прибалтийско-славянского приграничья (стр. 200–207). В: Валентина Лиепа, изд. Сравнительные исследования: Латгалия как культурное пограничье . Том. 2. № 1. Даугавпилсский университет: Академическое издательство «Сауле».
Google Scholar
Апине Ильга. 1995. Baltkrievi Latvijaˉ [латышские белорусы {на латышском}]. Рига: LZA Filozofijas un sociologijas institūta, Etnisko pētijumu centrs.
Google Scholar
Балоде, Лаймуте и Аксель Холвоет. 2001. Латышский язык и его диалекты (стр. 3–40). Я не. Даль и М. Коптьевская-Тамм, ред. Прибалтийские языки, Vol.
1: Прошлое и настоящее . Амстердам; Филадельфия: Бенджамины.
Google Scholar
Базан, Любовь. 2014. История Беларуси: нелитературный очерк, объясняющий этногенез белорусов. Лондон: Глагослав.
Google Scholar
Чекмонас Валерий. 2001а. Русские разновидности в Юго-Восточной Прибалтике: городские русские XIX века (стр. 81–99). Я не. Даль и М. Коптьевская-Тамм, ред. Прибалтийские языки, Vol. 1: Прошлое и настоящее . Амстердам; Филадельфия: Бенджамины.
Google Scholar
Чекмонас Валерий. 22001б. Русские разновидности Юго-Восточной Балтики: сельские диалекты (стр. 10 1–13 6). Я не. Даль и М. Коптьевская-Тамм, ред. Циркумбалтийские языки, Vol. 1: Прошлое и настоящее . Амстердам; Филадельфия: Бенджамины.
Google Scholar
Политика гражданства в Латвии .
2014. Министерство иностранных дел Латвийской Республики. http://www.am.gov.lv/en/news/press-releases/2014/march/facts/
Google Scholar
Даниленко Андрей. 2011. Лингвистические и культурные пограничные переходы в Великом княжестве Литовском, или можно ли определить Великое княжество Литовское как Спрахареал ? (стр. 141–173). В: Д. Пети и К. Ле Февр, ред. Балтийские языки, языки рабов . Париж: Издания CNRS.
Google Scholar
Дэвис, Норман и Роджер Мурхаус. 2002. Микрокосм: портрет центральноевропейского города . Лондон: Джонатан Кейп.
Google Scholar
Диенас . 4 мая 2011 г. Prezentē pirmo latviešu–baltkievu vārdnïcu [Первый латышско-белорусский словарь представлен {на латышском языке}]. http://www.diena.lv/sabiedriba/politika/prezente-pirmo-latviesu-baltkievu-vardnicu-7 78159
Даунар-Запольски, Митрофан.
1919. Podstawy pan´stwowos´ci Białorusi [Основа белорусской государственности {на польском языке}]. Гродно.
Google Scholar
Дыбась, Богуслав. 2013. Инфланты, рассвете Инфланты, Инфланты Польские, Курляндия, powiat piltyński–potyczki terminologiczne (стр. 14–17) [Инфланты, Старые инфланты, польские инфланты, Курляндия, Питленский округ – коллизии терминологии {на польском языке}]. Wiadomosci Historyczne . № 4.
Google Scholar
Dziedzictwo językowe Rzeczypospolitej: Baza dokumentacji zagroz˙onych ję zyków [Лингвистическое наследие Польши: база данных документации по языкам, находящимся под угрозой исчезновения {на польском и английском языках}]. http://inne-jezyki.amu.edu.pl/Frontend/
Google Scholar
Энгелькинг Анна. 1999. Наций Гродненской области Беларуси: полевое исследование (стр.
175–206). Нации и национализм . Том. 5. № 2.
Google Scholar
Гибсон, Кэтрин. 2013. Груомота: Влияние политики и национализма на развитие латгальской письменности в долгом девятнадцатом веке (1772–1918) (стр. 35–52). Sprawy Narodowosciowe . Исс 43.
Google Scholar
Геровска-Каллаур, Иоанна. 2011. Stosunek państwa łotewskiego do miejscowych Polakó w i Białorusinó w w w początkach niepodległości łotewskiej (стр. 181–216) [Отношение Латвийского государства к местным полякам и белорусам в период ранней независимости Латвии {на польском языке}]. Studia z Dziejów Rosji i Europy Ś rodkowo-Wschodniej . Том. 46.
Google Scholar
Иоффе Григорий. 2003. Понимание Беларуси: вопросы языка (стр. 1009).–1047). Европа-Азия Исследования . Том. 55. № 7.
Google Scholar
Янковяк, Мирослав.
2006. Białorusini na Łotwie–wspó łczesna sytuacja socjolingwistyczna na przykładzie rejonu krasławskiego (стр. 541–556) [Белорусы в Латвии – современная социолингвистическая ситуация на примере Краславского края {на польском языке}]. Acta Baltico Slavica . Исс 30.
Google Scholar
Янковяк, Мирослав. 2008. Kilka uwag o czynnikach kształtujących toz·samość narodową mniejszości białoruskiej na Łotwie (na przykładzie rejonu krasławskiego) (стр. 69–93) [Некоторые замечания о детерминантах национальной идентичности белорусского региона в Краславе ) {на польском}]. В: Анна Энгелькинг, Ева Голаховска и Анна Зелиньска, ред. Тозерсамость—Енжик—Родина. Z badań na pograniczu słowiańsko-bałtyckim . Варшава: Instytut Slawistyki Polskiej Akademii Nauk и Fundacja Slawistyczna.
Google Scholar
Янковяк, Мирослав. 2009. Образ национальностей, прожибающих на белорусско-латвийском пограничье, в глазах жителей Латгалии (стр.
569–580). }, {в русской кириллице}]. In: Baltu un slavu kultārkontakti: Rakstu krājums/Балтийско-славянские культурные связи: Сборник государств . Рига.
Google Scholar
Янковяк, Мирослав. 2010. Беларусская мова в Латвии: Статус, сферы выкаристання, перспективы (стр. 301–310) [Белорусский язык в Латвии: Статус, сферы использования и перспективы {на белорусском языке}, {на белорусской кириллице}]. Акта Альбарутения . Том. 10.
Google Scholar
Янсоне, Ильга. 2009. Od pisowni gotyckiej do łacin~skiej–droga przemian (стр. 13–28) [От готских символов к римским: путь библейских изменений {на польском языке}]. Acta Baltico Slavica . Исс 33.
Google Scholar
Екабсонс Эрикс. 2001. Белорусы в Латвии в 1918–1940 годах. [Белорусы в Латвии {на русском языке}, {на русской кириллице}].
В кн.: Беларусская дьяспара иак праседница ü дьялогу цивилизаций-Материалы III Мижнар. Kanhrésa belarusistaü «Белорусская культура ü дялоху цибилизация ». Минск.
Google Scholar
Каппелер, Андреас. 2001. Российская империя: многонациональная история . Харлоу: Рутледж. Карулис, Константин. 2001. Latviešu Etimolog’ijas Vaˉrdnica [Латышский этимологический словарь {на латышском языке}]. Рига: АВОТС.
Google Scholar
Карский Евфимий Ф. 1904 (1903). Белорусы [Белорусы {на русском языке}]. Вильнюс: Издание Виленского генерал-губернаторского управления.
Google Scholar
Казюкевичи, Андрис и Диана Рубене. 2012. Nauczanie jizzyka polskiego na Uniwersytecie Dyneburskim: Przeszłość i teraz~niejszość (стр. 279–286) [Преподавание польского языка в Даугавпилсском университете в прошлом и сегодня {на польском языке}].
Acta Baltico Slavica . Исс 36.
Google Scholar
Куницка, Кристина. 2011. Язык на периферии: польский в Латгалии (стр. 19).–25). Филология . Том. 16.
Google Scholar
Курчевски, Яцек. 2009. Поляки в Латгалии: отмечая свою идентичность в мультикультурной повседневной жизни (стр. 58–73). Этническая принадлежность . № 2.
Google Scholar
Лаздина, Санита и Ильга Шуплинские. 2011. Языки и идентичности в восточной части Латвии (Латгале): данные и результаты (стр. 51–62). Этническая принадлежность . № 5.
Google Scholar
Лейкума, Лидия. 2008. Начало письменного латгальского языка (стр. 211–233). В: Кристина Росс и Петерис Ванагс, ред. Общие корни латышского и эстонского литературных языков .
Франкфурт-на-Майне: Питер Ланг.
Google Scholar
Лисковец Ирина. 2009. Трасянка: Кодекс сельских мигрантов в Минске (стр. 39).6–412). Международный журнал двуязычия . Том. 13. № 3.
Google Scholar
Мечковская Нина Борисовна. 2003. Белорусский язык: Социолингвистические очерки . О. Сагнер.
Google Scholar
Крот, Ричард. 2007. Дискурсивные конструкции идентичности в европейской политике . Пэлгрейв Макмиллан.
Google Scholar
Крот, Ричард. 2012. Страны Балтии от Советского Союза до Европейского Союза. Идентичность, дискурс и власть в посткоммунистическом переходном периоде Эстонии, Латвии и Литвы . Рутледж.
Google Scholar
Мозли, Кристофер, изд.
2010. Атлас языков мира, находящихся под угрозой . 3-е изд. Париж, Издательство ЮНЕСКО. Интернет-версия: http://www.unesco.org/culture/en/endangeredlanguages/atlas
Google Scholar
Нау, Николь. 2011. Краткая грамматика латгальского языка . Мюнхен: Линком Европа.
Google Scholar
Нау, Николь. 2012. Модальность в территориальном контексте: пример латгальского диалекта (стр. 465–508). В: Б. Вимер, изд. Грамматическая репликация и возможность заимствования в языке Контакт . Берлин: Мутон Де Грюйтер.
Google Scholar
Охмански, Ежи. 1986. Национальная идея в Литве с 16 по первую половину 19 века: проблема культурно-языковой дифференциации (стр. 301–315). Гарвардское украиноведение – концепции государственности в Восточной Европе раннего Нового времени . Том. 10. Нет 3/4.
Google Scholar
Островка, М. 2005. Regiolekt polski na Łotwie (стр. 88–99) [Польский регион в Латвии {на польском языке}]. Бюллетень полонезского лингвистического общества e. № 2.
Google Scholar
Павленко Анета. 2011. Лингвистическая русификация в Российской империи: крестьяне в русских? (стр. 331–350). Рус Лингвист . Том. 35.
Google Scholar
Пурс, Алдис. 2002. Цена бесплатных обедов: создание латышского приграничья в межвоенные годы (стр. 60–73). Глобальный обзор этнополитики . Том. 1. № 4.
Google Scholar
Рембишевская, Дорота Кристина. 2009. Polonizmy w łotewskich gwarach Łatgalii (стр. 67–74) [Полонизмы в латышских диалектах Латгалии {на польском языке}]. Acta Baltico Slavica . Том 33.
Google Scholar
Рука, Ивета. 2013. JE ~ Zyk Polskiej mniejzos´ci narodowej naзолви с окто -окези Mie ~ dzywojennym (Na Materiale Prasy I innych Drukó w Informatiejnych) ( Tom 1: Fonhaha.LashaLeha.L. Польское национальное меньшинство в Латвии в межвоенный период (исследование проведено на основе прессы и другой печатной информации) (Том 1: Фонетика, флексия, синтаксис) {на польском языке}]. Варшава: Instytut Slawistyki Polskiej Akademii Nauk.
Google Scholar
Смит, Дэвид Дж. 2010. Новый взгляд на межвоенный мультикультурализм: культурная автономия в Латвии 1920-х годов (стр. 31–44). В: Дэвид Дж. Смит, Дэвид Дж. Гэлбрет и Джеффри Суэйн. От признания к возрождению: история Латвии как национального государства . Амстердам и Нью-Йорк: Родопи.
Google Scholar
Стафецкая Анна.
2009. Pisownia łatgalska przed stu laty i dzis (стр. 29).–44) [латгальское правописание 100 лет назад и в настоящее время {на польском языке}]. Acta Baltico Slavica . Исс 33.
Google Scholar
Сталюнас, Дариус. 2007. Создание русских: смысл и практика русификации в Литве и Беларуси после 1863 . Амстердам; Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Родопи.
Google Scholar
Шуплинская, Ильга, изд. 2012. Latgolys Lingvoteritorialuo Vuordneica Vol. II./Лингвотерриториальный словарь Латгалии Vol. II {на латгальском и английском языках}. Резекне: Резекнис Аугстш кола.
Google Scholar
Таден, Эдвард С., изд. 1981. Русификация в Прибалтике и Финляндии , 1855–1914 . Принстон, штат Нью-Джерси: Издательство Принстонского университета.
Google Scholar
Ułaszyn, H.
et al. 1915. Jézyk polski i jego historya z uwzglédnieniem innych jézyków na ziemiach polskich [Польский язык и его история в контексте других языков, используемых в польских землях {на польском языке}]. Краков: Nakładem Akademii Umiejétnosści.
Google Scholar
Волков Владислав и Курчевский Яцек. 2013. Латыши, русские и поляки современного Даугавпилса: интеграция, аккультурация и историческое примирение . Рига: Зинатне.
Google Scholar
Векслер, Пол. 1974. Пуризм и язык: исследование современного украинского и белорусского национализма (1840–1967) . Блумингтон: Университет Индианы.
Google Scholar
Векслер, Пол. 1985. Белорусификация, русификация и полонизация (стр. 37–56). В: Изабель Т. Крейндлер, изд. Социолингвистические взгляды на советские национальные языки: их прошлое, настоящее и будущее .
Берлин; Нью-Йорк: Мутон.
Google Scholar
Вимер, Бьорн. 2003. Диалектно-языковые контакты на территории Великого княжества Литовского с 15 века до 1939 г. (стр. 105–144). В: Курт Браунмюллер и Гизелла Феррарези, ред. Аспекты многоязычия в истории европейских языков (сер. Гамбургские исследования многоязычия, том 2). Амстердам: Джон Бенджаминс.
Перекрёстная ссылка Google Scholar
Захра, Тара. 2011. Похищенные души: национальное равнодушие и битва за детей в богемских землях , 1900–1948 . Итака: Издательство Корнельского университета.
Google Scholar
Заяс, Кшиштоф. 2013. Отсутствие культуры: случай польской Ливонии . Франкфурт-на-Майне; Нью-Йорк: Питер Лэнг.
Перекрёстная ссылка Google Scholar
Запрудский, Сергей.
2007. В тисках заместительного двуязычия: белорусский язык в контакте с русским (стр. 97–118). Международный журнал социологии языка . Том. 183.
Google Scholar
Заварина А. А. 1969. Из истории населения старообрядцев в Латгалии. В: Атеизм и религия . Рига.
Google Scholar
Заварина А. А. Из истории формирования русского населения в Латвии во второй половине XVIII-начале XIX века (с. 70–84). начала 19 века {на русском}, {на русской кириллице}]. Latvijas PSR Zin ā tņu Akadēmijas Vestis . № 2.
Google Scholar
Заварина А. А. 1986. Русское население восточной Латвии во второй половине XVIII-начале XX века . кириллица}]. Рига: Зинатне.
Google Scholar
Зелинская Анна. 2002. Социолингвистическая ситуация польского языка славяно-литовского окраины (регион современных стран: Белоруссия, Литва и Латвия) (стр.