Бла бла кар казань: попутчики (Бла Бла Кар) от 6500 р., цены на сегодня и завтра

Если вы планируете ехать на автомобиле, то после прочтения мини-инструкции вы сможете быстро найти поездку пассажиром на сайте Бла Бла Кар по маршруту Казань — Нижнекамск, выбрать водителя и забронировать место.

Шаг 1. В поле «Откуда» вы отмечаете начальный пункт — отбытия, а в поле «Куда» — прибытия.

Шаг 2. Нажмите кнопку «Найти поездку». Перед вами откроется перечень предложений, актуальных на сегодня. Вы сможете посмотреть маршрут, количество свободных мест и стоимость. Организаторы поездки могут сообщить производителя ТС.

На заметку: если вы не нашли подходящего варианта, нужно нажать «Больше поездок на BlaBlaCar».

Шаг 3. Жмите «Подробнее» и ознакомьтесь с деталями поездки Казань — Нижнекамск. Проверьте основные сведения, все ли вас устраивает.

Шаг 4. Забронируйте нужные места, установите галочку в пункте «Я принимаю условия использования и политику конфиденциальности». Кликните «Продолжить».

Шаг 5. Теперь вам надо сообщить полученный код из смс и подтвердить бронирование.

Как выбрать поездку

Как видите, найти Бла Бла Кар поездку Казань — Нижнекамск легко. Сделать это можно за короткий срок. Но важно понимать, как не ошибиться с выбором водителя и пассажиров, ведь от этого зависит безопасность и впечатления от путешествия.

Посмотрите на следующие подразделы:

• Аккаунт водителя. Ответственный человек обязательно опубликует основные данные. Разместит фотографию, сообщит предпочтения (можно курить или нельзя, слушать музыку, провозить животных). Часто они пишут марку машины. Владельцы ТС иногда оставляют ссылку на страничку в соцсети
• Отзывы о водителе. Обязательно принимайте к сведению такие факты, как: аккуратно ли водит машину, отклоняется ли от маршрута, доброжелательный ли человек. Функционал не позволяет оставлять отзыв до тех пор, пока поездка не состоится. Поэтому принимая решение, учитывайте мнение предыдущих пассажиров.
• Посмотрите на соотношение положительных отзывов к отрицательным. Нормально, если из 10 одобрительных окажется 1-2 недовольных. Если больше, найдите поездку получше.
• Информация о попутчиках. Людям с противоположными предпочтениями сложнее путешествовать вместе. Особенно если речь идет о длительных поездках. Как подобрать «свою» компанию и упростить задачу?.
  Войдите в профиль человека, с которым планируется поездка Казань — Нижнекамск. Посмотрите предпочтения: любит ли поболтать в дороге, нравится ли слушать музыку. И так с каждым попутчиком. Вы поймете, насколько комфортно будет в сформированной компании

Если не найдете нужные сведения, обратитесь к водителю. Для этого нажмите кнопку «связаться с водителем». Благодаря предварительному общению легче понять, стоит ли откликаться на текущее объявление

Что еще нужно знать пассажиру

Бронирование. Бывает автоматическим и ручным. Первый вариант удобен тем, что оперативно бронируется место. Преимущество ручного в том, что поступающие заявки фильтрует тот, кто запланировал поездку. Таким образом повышается безопасность.

Оплата. Когда выбор будет сделан, не перечисляйте деньги на карту. Так вас могут легко обмануть. Кроме того, путешествие может отмениться. Тогда администраторы Бла Бла Кар не компенсируют ущерб. Все, что они смогут сделать – заблокировать либо сделать предупреждение пользователю.

Водитель фотографирует документы. Причина — исключить неблагонадежных лиц. Ведь поездке иногда встречаются, например, лица находящихся в розыске. И чтобы доехать благополучно, важно подобрать адекватную компанию.

Пять полезных советов от БлаБлаКар

1. Планируете часто ездить по маршруту Казань — Нижнекамск? На сайте есть опция «создать уведомление». Кликните, чтобы не пропустить подходящее предложение.
2. Желательно перемещаться по прямым рейсам. Иначе организационные моменты могут сильно усложниться. Тогда потребуется больше времени на дорогу.
3. Не выбирайте поездки, где допускается до 3 человек на заднем сидении. Так испытывается неудобство во время поездки. Как этого избежать? Когда захотите найти поездку из города Казань, воспользуйтесь опцией «Максимум 2 пассажира».
4. К сожалению, не все пользователи порядочны. Бывали случаи обмана, невежливого общения, мошенничества и т. п. Чтобы исключать таких людей с сайта, используйте кнопку «пожаловаться». Она находится в личном профиле пользователя.
5. Напишите, как прошло путешествие. Важна информация как о водителе, так и попутчиках. Вам тоже могут оставить отзыв. Постепенно начнет расти рейтинг, благодаря которому лояльность к заявкам от вас будет больше.

БлаБлаКар стремительно набирает популярность. Добавляют опции, вводят новые услуги и меры безопасности. Поездки становятся более комфортными и по-прежнему помогают сократить затраты.

РАЗГОВОР С РОДОМ ШТАЙГЕРОМ: За кулисами самой известной поездки на такси в кино | Грег Джозеф

(Когда я представил Рода Стайгера в 1989 году в связи с телевизионным фильмом, который он снял, он был таким же откровенным — и таким же очаровательно сложным — как и его образ на экране. Когда-либо сделанный» было в отказе от главной роли в «Паттоне», роль, которую в конечном итоге взял на себя Джордж С. Скотт, принесший ему «Оскар», хотя Скотт, как известно, отказался от награды. Когда я упомянул о трудностях, с которыми Стайгер мог столкнуться, вторая премия «Оскар» была так близка к его первой за «В разгар ночи», он парировал в своей знаменитой запатентованной фразе: «Послушайте! Могло случиться!» Что заставило меня спросить, почему он отказался от телеверсии «Слишком поздно, слишком поздно», — сказал он. Что касается Оскара и того, что он сделал для его карьеры, он отметил: «Вы получаете Оскар в пятницу, а к понедельнику о вас забывают». отличное интервью, боец, человек, который прошел голливудские войны и не боялся высказывать свое мнение. Он не сдерживался, рассказывая о своем опыте в «На набережной» и, в частности, о работе с Марлоном Брандо. Штайгер умер в 2002 году в возрасте 77 лет, а Брандо умер в 2004 году в возрасте 80 лет.)

«Мне не нужно было там режиссировать. Сцена в такси была написана так хорошо, что [Брандо и Штайгер] ее поняли». — Элиа Казан, режиссер, «На набережной»

«Когда вы видите Брандо в знаменитой сцене такси в «На набережной», это все еще захватывает дух». — Энтони Хопкинс

«Вышел «На набережной», и там было 150 парней [в Королевской академии драматического искусства], и все они изображали Брандо». — Альберт Финни

«Когда я впервые увидел «На набережной», я не мог пошевелиться. Я не мог уйти из театра. Я никогда не видел ничего подобного». — Аль Пачино

«Я думаю, что есть известный конкурс в актерской профессии, чтобы узнать, кто может сказать лучшее о Марлоне — Джек Николсон

Грег Джозеф

ВЫСТУПЛЕНИЕ МАРЛОНА БРАНДО as вымытый Боксер Терри Маллой в потрясающем оскароносном фильме Элии Казана 1954 года «На набережной» помог ему зарекомендовать себя как ведущего актера своего поколения, чей подход и стиль до сих пор влияют на актеров.

Произведенный Сэмом Шпигелем фильм «На набережной» был поставлен Казанью по сценарию Бадда Шульберга на музыку, написанную Леонардом Бернштейном (его единственная оригинальная музыка к фильму, не адаптированная из сценической постановки).

История, вдохновленная отмеченной Пулитцеровской премией серией статей Малкольма Джонсона «Преступление на набережной» в The New York Sun, посвящена насилию в профсоюзах и коррупции среди грузчиков, а в главных ролях снимались Брандо, Карл Молден, Ли Дж. Кобб, Род Стайгер. и Ева Мари Сэйнт (в ее кинодебюте).

Всеобщий успех, он принес дюжину номинаций на премию Оскар, выиграв восемь, в том числе за лучший фильм, за лучшую режиссуру за «Казань», за лучшую мужскую роль за Брандо и за лучшую женскую роль второго плана за святого. Стайгер, Малден и Кобб были номинированы на лучшую мужскую роль второго плана.

В 1997 году Американский институт киноискусства назвал его восьмым величайшим американским фильмом всех времен (10 лет спустя AFI поставил его на 19-е место). В 1989 году этот фильм стал одним из первых 25 фильмов, которые были названы Библиотекой Конгресса «культурно, исторически или эстетически значимыми» и выбраны для сохранения Национальным реестром фильмов. В 2022 году Variety поставил его на 36-е место среди величайших фильмов всех времен.

Знаковый момент в фильме, который подчеркивает уникальность Брандо, — его знаменитая сцена «Я мог бы быть противником» со Штайгером, который играет рэкетирующего (и обреченного) брата боксера Чарли, который продал свою преследуемую, битую- вверх, брат, вниз по реке:

Чарли Маллой: Послушай, малыш, я — сколько ты весишь, Слик? Когда вы весили сто шестьдесят восемь фунтов, вы были прекрасны. Ты мог бы быть другим Билли Конном, а этот скунс, которого мы наняли для тебя менеджером, слишком быстро тебя привел.

Терри Маллой: Это был не он, Чарли, это был ты. Помнишь, той ночью в Гардене ты спустился в мою гримерку и сказал: «Малыш, это не твоя ночь. Мы идем на цену Уилсона. Вы помните это? «Это не твоя ночь»! Моя ночь! Я мог бы разобрать Уилсона на части! Так что же происходит? Он получает титульный бой на открытом воздухе на стадионе, а что я получаю? Билет в один конец в Палока-вилль! Ты был моим братом, Чарли, ты должен был немного присматривать за мной. Ты должен был немного позаботиться обо мне, чтобы мне не пришлось нырять с ними из-за коротких денег.

Чарли Маллой: О, я сделал для вас несколько ставок. Вы видели деньги.

Терри Маллой: Вы не понимаете. Я мог бы иметь класс. Я мог бы быть соперником. Я мог бы быть кем угодно, а не бродягой, которым я и являюсь, давайте посмотрим правде в глаза. Это был ты, Чарли.

Чего зрители не осознавали, когда фильм дебютировал, так это того, что за этой конкретной сценой и фильмом в целом кипело напряжение, которое, оглядываясь назад, возможно, придало незапланированный всплеск энергии, сделавший картину еще более грандиозной, чем сумма ее довольно внушительных частей.

Во время длинного интервью, резюмирующего его карьеру, Стайгер, который признал, что «Набережная» поставил его на кинематографическую карту, сказал об этом обмене, самой запоминающейся сцене фильма и одной из самых известных во всей истории кино: «В В то время Брандо был любимцем города, Бродвея и Голливуда. Когда мы снимали сцену на заднем сиденье, мы снимали ее как обычно, мастер снимал нас обоих, снова крупный план Брандо, а затем мой крупный план.

«Я остался, чтобы передать свои реплики за кадром Брандо, когда он делал свои крупные планы, но когда пришло время для моего крупного плана, мистер Брандо ушел, ушел.

«Я писал свои реплики со сценаристкой, которая читала его реплики за кадром».

Штайгер объяснил, что съемка этой сцены стала еще более сложной, чем должна была быть, потому что она снималась в маленькой студии, представляющей собой длинную узкую комнату («Если бы мы высунули руки из окна, мы бы попали в стена»), и что не было добавлено никаких спецэффектов, чтобы придать ему ауру реализма, кадры реальных улиц проецировались позади и по бокам персонажей.

Казан, который был в ярости из-за того, что Сигел не позаботился об этом, беспокоился, что делать, пока кто-то не упомянул, что ранее днем ​​видел такси с венецианскими жалюзи на заднем стекле. Вуаля. Через несколько часов сцену можно было снять на видео.

Но с другим подходом: Казан должен был сфокусировать свою камеру крупным планом на Брандо и Штайгере. Внезапно это превратилось в интенсивное изучение характера. (Неемия Персофф, сыгравший таксиста в этой сцене, сказал, что он сидит на деревянном ящике вместо автомобильного сиденья, и что Казан наклонился и сказал ему, что для крупного плана он должен сыграть своего персонажа, как если бы Чарли убил его мать.)

Позже Брандо выразил сомнения по поводу этой сцены:

«В фильме, в котором я снимался, назывался «На набережной», была сцена в такси, где я обращаюсь к моему брату, который пришел, чтобы передать меня гангстеры, и я жалуюсь ему, что он никогда не заботился обо мне, он никогда не давал мне шанса, что я мог бы быть соперником, я мог бы быть кем-то, а не бомжом… — Ты должен был присматривать за мной, Чарли. ‘ Это было очень трогательно. И люди часто говорили об этом: «Боже мой, какая замечательная сцена, Марлон, бла-бла-бла-бла-бла». 0007

«Это было совсем не чудесно. Ситуация была замечательная. Все чувствуют, что он мог быть соперником, он мог быть кем-то, всем кажется, что он отчасти бездельник, какая-то часть его самого. Он не реализован, и он мог бы сделать лучше, он мог бы быть лучше. Каждый испытывает чувство потери по поводу чего-либо.

«Так вот что тронуло людей. Это была не сама сцена. Есть и другие сцены, в которых вы обнаружите, что актеры являются экспертами, но, поскольку зрители не могут четко идентифицировать себя с ними, они просто остаются незамеченными. Прекрасные сцены никогда не упоминаются, только те сцены, которые затрагивают людей».

В описании Брандо Трумэном Капоте, опубликованном в журнале New Yorker 9 ноября 1957 года, «Герцог в своих владениях», актер цитируется как менее чем очарованный тем, как была представлена ​​встреча, игра Стайгера в это и, если уж на то пошло, сам фильм:

«Это была сцена из семи дублей, и мне не понравилось, как она была написана. Там происходит много разногласий.

«Мне надоела вся эта картина. Все локации были в Нью-Джерси, и это была разгар зимы — холод, господи! А у меня в то время были проблемы. Проблема женщины.

«Эта сцена. Дайте-ка подумать. Было семь дублей, потому что Стайгер не мог перестать плакать. Он один из тех актеров, которые любят плакать. Мы продолжали делать это снова и снова. Но я не могу вспомнить, когда именно, как это кристаллизовалось для меня.

«В первый раз, когда я увидел «Набережную» в проекционной комнате с Гэджем (режиссер Элиа Казан), я подумал, что это так ужасно, что вышел, даже не поговорив с ним».

Интересно отметить, что Брандо почти вообще не снимался в «На набережной».

Согласно мемуарам Пола Ньюмана «Необыкновенная жизнь обычного человека», опубликованным посмертно в 2022 году, через четырнадцать лет после смерти Ньюмана, Брандо изначально не хотел работать в Казани, и Ньюман считался следующим лучшим выбором в качестве его замены. , вплоть до начала репетиций.

Это было в разгар маккартизма, и Казана вызвали для дачи показаний перед Комитетом Палаты представителей по антиамериканской деятельности [HUAC]. Вместо того, чтобы рисковать своей карьерой, отказываясь давать показания или осуждая действия комитета в целом, как это мужественно сделали многие представители отрасли в ущерб своим средствам к существованию, личной жизни, а иногда и здоровью, Казан решил обратиться к комитету и назвать имена. Многие в Голливуде так и не простили ему этого, настолько, что годы спустя, когда ему вручили почетного Оскара, некоторые зрители отказались аплодировать или вставать.

Это оттолкнуло Брандо, и он считал Казана «визгуном», по словам его коллеги по фильму «Набережная» Карла Молдена, но в конце концов он уступил и согласился сняться в фильме.

Несмотря на «опасения» Брандо, картина пользовалась огромным успехом у масс, но при этом сумела сделать весьма заряженное политическое заявление, отражающее период Маккарти, во время которого она была снята.

Штайгер вспоминал, что политические разногласия часто выходили на поверхность за кулисами. Когда коллега по актерскому составу Кобб, сыгравший в фильме злобного, нечестного профсоюзного босса, однажды во время съемок пригласил Стайгера в свою соседнюю квартиру на обед, все прошло без происшествий, но не в хорошем смысле.

Их политические взгляды оказались диаметрально противоположными.

«Я просто сидел и слушал, жевал и смотрел на узел на его галстуке», — вспоминал Стайгер.

Стайгеру было не привыкать делить экран с легендами кино. Он сыграл бойцовского промоутера вместе с Хамфри Богартом в последнем фильме Боги «Чем тяжелее они падают», нуарном фильме 1956 года о коррупции в профессиональном боксе, и появился вместе с новаторским актером Сидни Пуатье в 1919 году.67 в драме о гражданских правах «В разгар ночи», победившей в номинации «Лучший фильм», которая, наконец, принесла ему его собственную премию «Оскар» за лучшую мужскую роль за кинетическое исполнение роли бескомпромиссного начальника южной полиции, жующего жвачку.

Но именно «На набережной» — и эта сцена на заднем сиденье с Брандо — честно или нет, определили карьеру Стайгера и закрепили его место в истории кино в незабываемой поездке кинематографической эпохи.

Грязный реализм — Los Angeles Times

Кому определенное поколение определенной политической полосы, Элиа Казан всегда будет Уиттакер Чемберс в Голливуде — за исключением, конечно, Элджера Хисса, потому что режиссер, казалось, никогда не добивался больших результатов, никогда не давал комитету Палаты представителей по антиамериканской деятельности крот, который скормил Мосфильму, скажем, секретную формулу кассового успеха Дэррила Занука.

Тем не менее, трудно не полюбить Казань или, по крайней мере, Казань, представленную на страницах длинного в книгу интервью Джеффа Янга, то есть версию самого себя, которую он решил представить, потому что автор или редактор, или составитель — кто угодно — откровенно говорит о коллективном характере предприятия, которое Казань, по-видимому, рассмотрел и одобрил. Голос, который был так соблазнителен в необычной автобиографии режиссера 1988 года размером с дверной косяк, снова возвращается на бис.

Янг подошел к этому проекту с не менее привлекательной наивностью, надеясь выудить у мастера секреты ремесла, которые помогут ему в его собственной детской режиссерской карьере (интервью брали в начале 70-х), как будто 50 -Нечетные годы опыта можно было бы свести к списку того, что можно и чего нельзя делать. Тем не менее, студент был великолепно вознагражден, вероятно, далеко за пределами его самых смелых ожиданий, потому что Казан — прирожденный учитель, четко и даже красноречиво говорящий о принципах, которые вдохновляли его практику. Нечасто режиссер, рассказывая об основах своего ремесла, поднимается до уровня мудрости жизни.

Книга Янга стала новостью еще до того, как попала в магазины. Ему посчастливилось совпасть с противоречивой канонизацией режиссера Академией кинематографических искусств и наук с вручением награды за заслуги перед жанром. Многое из этой темы будет знакомо Казаниксу из длинного в книгу интервью Мишеля Симана, опубликованного в 1974 году, и последующей автобиографии. Тем не менее, разум, который сияет в воспоминаниях Казана, превосходит как назойливое чувство дежавю, так и форматирование, что делает эту книгу обязательной к прочтению, особенно для обычного читателя, задающегося вопросом, из-за чего была вся эта шумиха.

Как напоминает нам Янг, Казан возвышался над американским театром как колосс почти 15 лет, ставя все великие пьесы Теннесси Уильямса и Артура Миллера, а также классические произведения Торнтона Уайлдера, Уильяма Инджа и Арчибальда Маклиша. Он цитирует Артура Пенна, у которого был свой собственный экстраординарный успех после Казани, который сказал: «В течение многих лет, если какой-либо режиссер даже читал пьесу, это означало, что Казань уже прошел ее». Казанская постановка «Трамвая «Желание»» стала катастрофическим событием, потрясшим театр до основания. Он справедливо прославился тем, что «открыл» Марлона Брандо, Джеймса Дина и Уоррена Битти; за помощь Брандо в двух величайших экранных постановках в его карьере, в «Трамвае» и «Набережной»; и за воспитание множества исключительных, хотя и меньших талантов, таких как Джули Харрис, Патрисия Нил, Ли Ремик, Род Стайгер и Карл Молден. Вместе с Ли Страсбергом он произвел революцию в кино, представив Метод в Голливуде, и тем самым помог взрастить молодое поколение исполнителей, в том числе Дастина Хоффмана, Роберта Де Ниро, Аль Пачино и Джека Николсона. Его приверженность эмоциональному и физическому натурализму увела американское кино от актерских выступлений в студийных фильмах к улицам, проложив путь к новой поэзии реального, экспрессионизму или «эссенциализму», как его называет Казан, основанному на конкретность реальных мест. Как говорит Янг: «Его работа, как он это видел, заключалась не просто в том, чтобы развлекать, но и в том, чтобы дать зрителям что-то, когда они шли домой, чтобы изменить свою жизнь».

Бывший актер, Казан, вероятно, величайший актер-режиссер, который когда-либо жил. Вот он объясняет свою технику: «Прежде чем начать с кем-либо на какой-либо важной роли, я долго с ним разговариваю. . . и прежде чем вы это узнаете, они рассказывают вам о своих женах, своих матерях, своих детях, своих неверностях и обо всем остальном, в чем они чувствуют себя виноватыми. . . . К тому времени, когда вы начинаете с актером, вы знаете о нем все, куда идти, к чему стремиться, что вызывать, какие ассоциации вызывать у него. . . . Вы пытаетесь вставить маленькие дротики в их собственную историю.

Казан был известен своими изобретательными, чтобы не сказать безжалостными, методами манипулирования актерами. В фильме «Дерево растет в Бруклине», снятом в последние месяцы Второй мировой войны, снималась маленькая актриса Пегги Энн Гарнер, чей любимый отец служил в ВВС. В одной из сцен Казан сыграла на своих страхах, что ее отец может быть убит, чтобы получить от нее определенный ответ. В «Панике на улицах» он выбрал актрису на роль жены Зеро Мостела, актрису, которую Мостел ненавидел, просто чтобы уловить искры между ними. Когда он ставил Джессику Тэнди в «Трамвае» на Бродвее, чтобы помешать ей учиться в Королевской академии, он связал ее, угрожал и издевался над ней. Он любил создавать драмы за кадром, которые имитировали и улучшали то, что он хотел видеть перед камерой.

Казан отвергает свои ранние фильмы, в том числе «Джентльменское соглашение», за которое он получил «Оскар», как театральные и сентиментальные, полные шаблонных персонажей. В знаменитой ужасной постановке «Море травы» (1947) он работал с Кэтрин Хепберн и Спенсером Трейси, что подтвердило его пожизненную неприязнь к звездам. «Вы не можете свободно критиковать звезд, — жалуется он. «Они будут использовать свой статус в качестве оружия и защищаться им». Хепберн «посвятила себя определенной традиции актерского мастерства. . . . Она была вне старой театральной гильдии, она стремилась быть похожей на Кэтрин Корнелл или Линн Фонтанн. У звезд такого рода был долг перед своей аудиторией поддерживать определенный образ гламура, героизма и храбрости. . . . Такая игра оставляет у вас ощущение, что на кону не было ничего личного. . . . Он не в беде, он не замешан, ему ничего не угрожает, у него нет эрекции, это просто ходячая маска».

Казан любит указывать на «Панику на улицах», чудесный, хотя и низкотехнологичный предшественник «Штамм Андромеды», как на фильм, в котором он разработал стиль, который был более плавным и динамичным, приземленным и грязным. Впервые он рассказал свою историю в образах, а не в диалогах. И, возможно, что не менее важно, это освободило его от благочестия Народного фронта, которым он был все более недоволен. «Я был из театра, и я был «глубоко» — загружен первым фильмом, в котором было сказано «негр», первым фильмом, в котором было сказано «еврей». В конце концов я взбунтовался. . . . Иначе я мог бы всю жизнь быть занудой. . . . Такое количество праведности утомительно. В нем нет дыхания жизни».

Легко понять, что такое Казань. «Паника» очень далека от жестких и строгих фильмов о социальных проблемах, на которых он построил свою репутацию. Он всегда говорит об этом как о начале своей фазы Джона Форда, потому что он научился использовать общие планы, которые сделали местоположение живым элементом картины. Но он также впитывал политику Форда или, по крайней мере, политику тех, кто был рядом с Фордом, таких как Джон Уэйн и Уорд Бонд. Выпущенная в 1950 году, задолго до того, как Казань стала дружественным свидетелем, «Паника» стала зловещим указанием направления ветра для тех, кому хватило ума это увидеть. Сознательно или нет, но фильм был наброском для «Набережной». Хотя чума, угрожавшая Новому Орлеану, была поверхностной метафорой маккартизма, сюжет конструирует ситуацию, в которой единственно правильным и разумным ответом на эпидемию является информирование, помощь властям в розыске переносчиков болезни. В символике картины хэви, которого играет Джек Паланс, является «крысой» не потому, что он сотрудничает, а потому, что отказывается.

Казан до сих пор любит «Да здравствует Запата!», которую он называет своей первой хорошей картиной, хотя мне она всегда казалась одной из его слабых работ: смехотворный нью-джойсиский акцент идишских театральных актеров, населяющих фильм, выглядит смехотворным. его попытки достоверно изобразить мексиканских крестьян. Казань впервые ругает известного сценариста Джона Стейнбека, мимоходом упоминая, что писатель был слишком занят изготовлением изделий из кожи и мыслями о своем новом романе «К востоку от рая», чтобы тратить много времени на сценарий. Когда он предложил диалог, Казан счел его «жестким» и сам переписал.

Салонная игра по поиску фигуры Казани на ковре неотразима, и «Viva Zapata!» предлагает богатый гобелен через его тропы предательства и информирования. Казан повторяет свое часто повторяющееся замечание о том, что история мексиканского революционера заинтересовала его, потому что Сапата «получил власть и ушел от нее», за что режиссер ухватился, чтобы совершить не столь завуалированную атаку на сталинизм. Сталинист в фильме — холодный и расчетливый Агирре, которого играет Джозеф Уайзман. В одной из сцен Агирре убеждает Сапату, что его друг детства Пабло предатель и должен быть убит. Запата сам совершает поступок, предположительно одно из разбитых яиц, из-за которого он отказывается от власти из-за отвращения к себе. (Конечно, как только Сапата это делает, его тут же убивают, небольшая проблема, для которой у Казани не было решения, кроме причудливой белой лошади, которая должна олицетворять дух Сапаты и неукротимую волю народа, бла-бла, мля.) Где во всем этом Казань? Ему, несомненно, нравилось думать о себе как о Сапате, которого играет Брандо, его двойник из «Набережной», страстный человек из народа, который слишком чист, чтобы проявлять власть, или, возможно, Пабло, жертва коварного Агирре, как и Казан. видел себя орудием и жертвой сталинских комиссаров культуры. Но по иронии судьбы, больше всего он похож на Агирре, безжалостного кукловода, дергающего за ниточки из-за кулис, — неизбежная метафора для режиссера, чье собственное предательство своих друзей и коллег отражает окончательное предательство Агирре Сапате.

Именно в главе «Набережная», самой подробной и лучшей в книге, Янг спорит с Казаном о своих показаниях HUAC. Хотя Янг не скрывает своего восхищения режиссером, он не колеблясь упоминает неприличные вещи. (Дядя Янга, Нед, был занесен в черный список сценаристом, который умер, так и не успев заявить о себе на экране, несмотря на то, что его сценарий для «Непокорных» получил «Оскара».) Казан говорит то же самое, что говорил ранее в интервью Ciment и в своей автобиографии: — а именно, что он пришел к убеждению, что Советский Союз был монолитной империей зла, развязавшей Корейскую войну и управляющей опасной и подрывной сетью подпольных ячеек. Он категорически отрицает, что сообщил, чтобы защитить свою карьеру в кино, и еще раз продвигает идею о том, что, поскольку он назвал только уже известных людей, это не имело большого значения. Он допускает, как запоздалую мысль, что «они, конечно, кое-что от этого пострадали».

Хотя это правда, что он мог нанести гораздо больше вреда, чем на самом деле, стоит подчеркнуть, что главным достижением Казана, Алджером Хиссом, который он доставил HUAC, был он сам. Как указал Виктор Наваски, ритуал «наречения» не предназначался для разоблачения новых красных и попутчиков; это был способ узаконить HUAC и ее предприятие. Казан имел в те дни огромный авторитет, основанный на его художественных достижениях и участии в общественной борьбе 30-х годов. Его жизнь сочетала в себе искусство и политику, что сегодня непонятно, после десятилетий риторики холодной войны, которая вбила клин между ними. Если бы он бросил свой моральный авторитет против HUAC, это стало бы язвительным упреком, побуждающим других сделать то же самое. Как бы то ни было, он не только прыгнул не в ту сторону, но и сделал все возможное, пресмыкаясь перед Парнеллом Томасом и Ричардом Никсоном и другими — не перед Уильямом Эмпсоном — в своих текстовых объяснениях картин, подобных «Да здравствует Запата!». чтобы продемонстрировать, что на самом деле это были удары по коммунизму. Такое отчаяние говорит о том, что беспокойство о своей голливудской карьере никогда не покидало его мысли. (Интересно, что теперь он говорит, что «вышел из партии», в то время как он сказал Сайменту, что был «в ярости» из-за того, как «они выгнали меня из партии», добавляя к этому еще одну щепотку мотивации. )

Если бы Казан действительно действовал из принципа, как он утверждал, то его вину было бы легче проглотить, если бы он поступил так, как поступили некоторые другие в его положении: предложил дать показания о своей собственной роли, но отказался назвать других, причастных к тому, что была не более чем «заговором» благонамеренных либералов с целью повышения минимальной заработной платы и обеспечения социальной справедливости для «негров». Вместо этого он оказывал помощь и утешение самым реакционным элементам Америки, тем, кто успешно отбрасывал прогрессивную повестку дня на десятилетия.

Янг, явно неудовлетворенный объяснениями Казана, вновь поднял этот вопрос на одной из последних встреч, указав пальцем на вопиющее противоречие в позиции директора: если Казан чувствовал, что партия представляет такую ​​угрозу, почему он ограничивал свои показания горстке людей, которые уже были названы? Почему он не назвал других более знаменитых людей, таких как, скажем, Артура Миллера, который действительно опасался, что Казан процитирует его? Подразумевается, конечно, что Казан не верил, что голливудские попутчики представляют большую угрозу, и что его истинные мотивы были не столько патриотическими, сколько денежными. Как известно, Орсон Уэллс сказал: «Казан обменял свою душу на бассейн». Вместо того, чтобы ответить на вопрос Янга, Казан просто — и как ни странно — заснул.

Ошибочно было думать, что Казан извинится, как, по-видимому, сделали многие в Голливуде, воспользовавшись случаем вручения ему Оскара, чтобы обратиться к людям, которых он ранил. Как он выразился: «Если вы посмотрите на жизнь любого артиста, вы увидите, что ни один из них не является хорошим парнем. Они не особенно добрые или милые. Я жесткая. Ты не выживешь по-другому». Но сожаление есть, даже если оно должно быть выведено, как в этом замечании о Мостеле: «Зеро был восхитителен. Я просто любил его. Он был просто чудесным, милым, замечательным человеком». После того, как Казан дал показания, Мостел больше никогда с ним не разговаривал.

Какое наследие Казани? «По его мнению, задачей всей его жизни было превратить психологию в поведение», — пишет Янг. «И, поскольку 20-й век — это самая откровенно «психологическая» эпоха человека, возможно, психологическая проницательность Казана является одной из причин того, что его работы сегодня так же живы и проницательны, как и когда-либо».